Касиус  Лакриций  дико  рассмеялся, отвернувшись  от  здорового, почти  как он  сам  смертника  преступника  и  произнес — Ты  теперь  даже  не  его гладиатор, а  какого-то  патриция  консула  сенатора  Цестия  Панкриция Касиуса  и  его  благоверной  женушки. Так  что  ты  тут  самый  ответственный делегат  на  роль  смертника.

 Он  вдруг  дико  заржал  как  лошадь. Громко, не  смотря, и  не  оглядывась. Ни  на  кого, что  стояли  сзади  него. Даже  на  Арминия  Репту. И  на  стоящего  за  своей  широкой  сильной, раскачаной, как  у  Геркулеса  спиной. С  копьем  в  ряду  преступников. Дерзкого, и  здоровее  всех  остальных  Ноксия. Который  смотрел  злобно  ему  в  его  широкий, почти  лысый  затылок. Он  смотрел  на  начинающися  бой, один  на  один  между  двумя Секуторами  двух  школ  Олимпии  и  Капуи.

                                              ***

  Луцилла  Вар, сверкая  золотом  сережек  под  завитушками  свисающих  вниз височных  волос, и  браслетов  на  запястьях  рук, ходила  по  двору  своего огромного  с  ее  отцом  дома. В  своей  пурпурной  красивой  расшитой золотой  нитью  и  узорами  Пале. Все  слуги  в  этом  доме  старались  ей  не  попадать  лишний  раз  на  ее  жестокие  и  безжалостные  кровожадные девичьи  глаза, которые  стали  совсем  уже  не  такими, как  обычно. И  это было  заметно, на  ее  красивом  молодом  двадцатипятилетнем  лице.