— Побоялся  за  Марцеллу — Хароний  несколько  успокоился  и снизил  свой  громкий  до  визга  сорвавшися  голос — Я  еще  с  вами  со  всеми  поговорю, как  только  все  пройдет. После  всех  этих  игр. Дома. И  с  Сивиллой разберусь  как  ее  хозяин. Если  все  это, правда, она  поплатится  за  все, что натворила.

— Жаль, нет  с  нами  Мисмы  Магония – не  глядя  на  хозяина  Харония Магму, и  чувствуя  свою  здесь  вину, произнес  уже  не  очень  громко Ардад.

— Причем  здесь  Мисма  Магоний? – произнес  ему  в  ответ, перестав  кричать, но, не  успокоившись  с  красным  от  гнева  бшенным  лицом  и  снова, вылупившись, из-под  капюшона  серой  пенулы, злыми  ланисты  хозяина  глазами  на  Ардада  Хароний  Магма — Он, то  причем?! И  сейчас?! Его  нет, Ардад. Может  совсем, уже  нет  даже  в живых.

— Плохо  мы  поступили, хозяин  с  ним – сказал, повинившись  в  грехе  заговора  Ардад.

  Он  смотрел, веркая  виноватыми  и  одновременно  злыми  глазами  из-под  капюшона  своей  пенулы  на  ревущую, толпу  плебса.

  Он  стал  ненавидеть  их. Их  всех  и  каждого  в  отдельности. Он  сейчас вспомнил  каждого  погибшего  там, на  главной  римской  арене, на  том желтом  горячем  от  солнца  песке  гладиатора. Каждого, кого  сам  убил своей  рукой  и  своих  погибших  учеников. Всех  даже  поименно. Он  бы хотел  убить  здесь  каждого  из  этих  ревущих  и  кидающих  им  оливковые венки  и  цветы.