— Признайся, Зильземир – произнес  Миллемид, положив  правую, свою кистью  раскрыв  пальцы  с  перстнями  в  небесных  изумрудах  на  живот Зильземира  руку – Это  чей  ребенок. Мой, или  Бога?

— Ты  же  ангел, угадай, Миллемид — произнес, целуя  Миллемида  в  губы, произнес  Зильземир.

— Мой – произнес  Миллемид.

— Да, твой, убедился, Миллемид — произнес, оторвавшись  от  поцелуя Зильземир – Если  Отец  узнает.

— Узнает – произнес  Миллемид – Может  уже  знает. Но  хочет  вернуть своего  сына. И  не  будет  врагом  этому. Он  пересмотрел  все. Ему  нужны ангелы, ему  нужны  воины. Он  больше  не  накажет  никого.

— Да, эта  женщина, мать  Луциллы  Вар  Сервилия, ее  призрак, говорит  о том, чтобы  я  его  быстрее  спасала – произнес  внезапно  Зильземир — Он постоянно  тоже  в  этом  доме. И  предупреждает  меня  о  том, что  грозит моему  ангелу  мальчику.

  Рядом  с  ними  пробежала  дворовая  собака. И, учуяв  их, завизжав  и поджав  хвост, пустилась  наутек  в  глубину  обширного  поместья, пугая других  собак, и  они  подняли  громкий  лай, всполошив  рабов  и  слуг, работающих  в  саду  и  на  клумбах  у  шумящих  водой  фонтанов  двора виллы.

  Выскочил  откуда-то  надсмотрщик  Касиус  Лакриций. И  стегая  кнутом рабов, приказал  им  поймать  всех  собак  и  посадить  в  дворовую  здесь  же в  конце  усадьбы, там, где  был  скотный  двор  и  конюшня  виллы  псарню.