Сивилла  помогла  все  Луцилле  Вар  разрушить  все  в  доме  Харония  Диспиция  Магмы. И  разрушить  свою  с  Гаником  любовь. Она  так  хотела свободы, что  была  тогда  готова  на  все. Даже  на  предательство. И  вот теперь  дороги  назад  уже  не  было. Но  совесть, пробудившаяся  с появлением  в  ее  смуглом  мулатки  алжирки  животе, вместе  с  новой зарождающейся  живой  жизнью  что-то  сотворила  с  ней. И  вот  Сивилла  не  знала, как  теперь  быть  и  что  делать. Она  не  могла  жить, так  как теперь  хотела. Ей  даже  не  нужна, теперь  стала  вольная  и  деньги. Она  захотела вернуть  своего  любимого  Ганика, вспомнив  все  ночи  и  дни  проведенные вместе  с  ним.

— «Жив, ли  ты?» — подумала  Сивилла  сквозь  непроходящую  внутри тошноту, вызванную  беременностью — «Что  ты  со  мной  сотворил, Ганик!» — произнесла  она  про  себя  в  диком  теперь  отчаянии — «Как  мне  жить теперь  без  тебя, любимый?! Что  сотворила  со  мной  твоя  любовь!».

   Когда-то  расчетливая  и  холодная  к  любой  чужой  человеческой  боли, без  всякой  лишней  совести  внутри, Сивилла  вдруг  стала  в  мгновение совершенно  другой. В  какой-то  миг. Сивилла  решила  как  можно  быстрее вернуться  назад  в  дом  Харония  Магмы, в  школу  Олимпия, рассчитывая, что  все  еще  совсем  не  так, что  еще  возможно  что-то  вернуть. Она  в таком  состоянии  даже  не  понимала, что  все  уже  давно  потеряно. И  что от  школы  ничего  теперь  ни  осталось, кроме  пустой  разграбленной  Варом Олимпии.