Он   летел, светясь  лучистым  ярким  светом  в  лучах  восходящего  яркого  утреннего  солнца  и  распугивая  лающих  и  визжащих  разбегающихся  во все  стороны  дворовых  виллы  собак. Размахивая  светящимися  огромными оперенными  ярким  астральным  светом  крыльями. Он  так  добежал  до выездных  с  виллы  ворот, вцепившись  в  огромный  запорный  как  в крепости  наброшенный  на  петли  брус. И  тут  же  он  ощутил прикосновение  кого-то  к  своей  спине. Чье-то  снова  касание, касание  чьей-то  нежной  руки, руки  похожей  на  женскую, и  та  рука  остановила  его  с  невероятной  силой, придавив  к  тем  воротам  и  все  прошло. Прошла  жуткая  нестерпимая  боль. Все  исчезло  быстро, как  и  появилось, и  он  стал  прежним. Мокрым, от текущего  по  его  полностью  нагому  телу  горячего  пота. В  серой  дворовой  песчаной  пыли, в  которой  он  выкатался, падая  и  поднимая  своими  голыми  ногами  ту  пыль. 

  Он  упал  на  колени, головой  уткнувшись  в  ворота  виллы. А  огненный  свет  погас. Просто  исчез, и  тело  Ганика  перестало  светиться  и  стало  прежним, как  и  его  лицо. Исчезли  и  горящие  астральным  огнем  огромные  оперенные  крылья.

— Что  это? – тихо  произнес, дрожащим  голосом  он, трясясь  всем  своим гладиатора  раба  мускулистым  сильным  телом  от  жуткого  страха, который только, что  пережил  и  перенес. Но  ненаходил  теперь  ответа.