Ардад  свалил  на  него  эти  обязанности, а  сам  увлекся  Лифией, рабыней негритянкой  Олимпии. Ардада  потянуло  на  любовь  как  совсем  молодого.

  Ганик  показывал  молодым  полуголым  в  одной  сублигате, как  и  сам. Опоясанных  кожаным  широким  с  медными  бляшками  поясом, на  виду  у стоящих  у  высоких  решеток  отгораживающих  арену  от  лишних посетителей  во  время  тренировочных схваток  молодых  жеребиц  служанок и  рабынь  Олимпии. Все  премудрости  гладиаторского  боя  Ритария  против Секуторов, Димахеров, Велитов  и  Мурмелонов. Он  менял  роли  и  сам становился  на  место  противника. И  заставлял  орудовать  трезубцем  против  самого  себя, готовясь  и  сам  к  схваткам  с  противником, и отрабатывая  маневры  и  уклонения  от  ударов  мечей, кинжалов  и  прочего оружия  противника. А  молодые  женщины  любовались  загорелыми  и потными  телами  таких  же  молодых  будущих  гладиаторов, набирающих вес  и  мускулатуру, буквально  на  глазах  день  ото  дня, после  усиленных физических  тренировок  до  седьмого  пота. Ганик  старался  не  замечать восторженных  и  восхищенных  наполненных  любовными  страстями женских  глаз. Особенно  здесь  же  стоящих  Алекты  и  Милены. И  строго присекал  отвлекающихся  на  женщин, тренирующихся  под  его руководством  гладиатров  мужчин.

  Он  не  заметил, как  на  балконе  появился  и  сам  ланиста  Хароний  Диспиций  Магма. И  наблюдал  за  своим  тренирующимся  пока  еще  живым  товаром. А  Хароний  стоял  и, потягивая  вино  из  бокала, тоже смотрел  на  тренировки  своего  лучшего  и  молодого  и  уже  знаменитого на  весь  Рим  гладиатора.