Их  было  больше, чем  трое. Еще  к  троим  всадникам  едущим  впереди, еще  трое, что  примыкали  трое, что  ехали  сзади.

  Казалось, они  ехали  прямо  в  саму  Селенфию. Всадники  верхом  на украшенных  красивой  военной  попоной  и  сбруей  лошадях, подымая  пыль на  дороге, спешили  в  Рим. И  может  на  беду, а  может  на  само  счастье, проезжали  мимо  дома  Ганика.

  Дом  Ганика  и  его  сестренок  и  приемной  матери  Сильвии, как   раз  стоял  совсем  недалеко  от  этой  Апиевой  дороги  и  первым  с  этой  стороны  самой  дороги.

  Чуть  не  сбив  ногами  на  пороге  с  воробьем  в  зубах  домашнюю  кошку, Ганик  выскочил  из  своего  крестьянского  рыбацкого  дома  в  момент  как раз  к  их  появлению. Он  подлетел  к  краю  самой  Апиевой  из вымощенного  булыжником  запыленной  ветрами  дороге. Стоя  там босоногий  в  своей  рыбака  крестьянина  дряхлой  и  порядком  уже  изношенной, как  и  у  его  приемной  матери  Сильвии  одежде.

  Первым  ехал  сам  Германик, племянник  Тиберия  по  родственной  линии Юлия  Октавиана  Августа. Сын  Нерона  Клавдия  Друза  старшего, брата Тиберия  Клавдия  Нерона.

  Германик  Юлий  Клавдиан  был  сыном  его  родной  сестры  Октавии. И мать  Тиберия  всегда  Тиберию  напоминала  об  опасности  захвата  власти, которой  Тиберий  боялся. Боялся  из-за  популярности  Германика  Клавдиана среди  солдат  легионов. Он  был  легатом  половины  легионов императорской  армии, и  главным  Трибуном  и  патрицием  Рима. И представлял  для  Тиберия определенную  военную  опасность. У  самого  же  императора  Тиберия власти  такой  и  популярности  не  было. Кроме  того, у  Германика  было много  детей, включая  самого  будущего  императора  Гая  Германика Калигулу, но  это  дальнейшая  история, не  имеющая  к  этой  никакого  пока  отношения.