Сейчас  рядом  не  было  Миллемида, и  мать  хотела  снова  узрить  своего любимого  Небесного  рожденного  ею  сына, и  прикоснуться  даже  к  нему.

  Никто  здесь  ей  не  помешает. Она  так  давно  этого  хотела. Так  давно. Она видела  его  в  доме  Харония  Магмы. Видела  его  больного  и  в  бреду.

  Что  было  с  ним? Она  не  знала. И  была  тогда  напугана  за  него.

   Знал  только  этот  хитрец  Миллемид. Ее  любовник, который  не  дал  ей тогда  нужного  и  должного  ответа. Но  она  уже  забыла  про  все  это, так  как ее  сын  уже  был  здесь, как  и  обещал  Миллемид. И  уже  скоро  все свершиться. Она  верила  Миллемиду. Верила  потому, что  любила. Любила Миллемида, как  и  самого  Бога, и  всегда  доверяла  ему. Зильземир  знал, что Миллемид  не  подведет. Нужно  было  только  подождать. Но  любовь  матери  к  своему  ребенку  не  давала  Зильземиру  покоя. И  он  самовольно  шел  к дому  Варов. Его  сын  его  тянул  к  себе. И  он, словно, пел  на  всех  звуковых интонациях, призывая  своего  родного  к  себе  сына. Словно  флейта, нежной  и  ласковой  трелью — Ганик, мальчик  мой! Мальчик  мой  любимый!

  И  в  ответ  ему  склоняли  свои  ветви, растущие  вдоль  тропинки  шурша  еле заметно  и  еле  слышно  листьями  оливковые  деревья  и  орешник. И  в ответ ему  тянулись, своими  лепестками  цветущие  в  клумбах  цветниках  у  самой каменной  тропинки  яркие  сладко  пахнущие  такие  же  красивые, как  и  он сам  цветы. Они  преклонялись  перед  самой  любовью, идущей  в  дом  Варов.