Наступала  ночь. Одинокая  ночь. Ночь  без  своей  семьи  и  без  любимой рабыни  Сивиллы. И  Ганик  упав  на  деревянную, здесь  же  стоящую  свою, застеленную  бараньей  шерстью  постель, просто  быстро  уснул  и  не грустный, и  не  радостный  от  прошедшего  этого  дня. Дня  без  тренировок и  дня  проведенного  почти  целиком  с  родственниками.

                            Часть III. Луцилла Вар

  Они  явились  ночью. Под  громкое  пение  ночных  цикад. Алекта  и Миллена. Две  двадцатилетние  подружки  рабыни, привезенные  в  Рим  из Германии. Из  разграбленного  римлянами  германского  варварского поселения  Басилия. Сравнительно  недавно  купленные, как  и  ливийка Марцелла  и  сирийка  Цивия. Они  обе  и  разбудили  Ганика  своим неожиданным  появлением.

  Тихо  и  бесшумно, сбросив  свои  длинные служанок  и  рабынь тоги и набедренные  и  грудные  из  простой  материи  повязки, раздевшись  до ногаты, прямо  у  его  постели, они, босиком  и  нагло, залезли  на  его выстеленную  бараньим  покрывалом  постель. Накрывшись  длинным постельным, тоже  из  бараньей  шерсти  пледом  прижавшись  к  спящему Ганику. Дыша  дико  и  необузданно, как  две  дикие  лошади, готовые  к скачкам. Разнаряженые и вымытые. Алекта и Милена обе подручные рабыни его  любовницы  Сивиллы. Они  хотели  Ганика  и  хотели  его  любви  и  уже давно  и  не  могли  к  нему  подойти  все  никак. А  тут  все  у  них получилось. И  он  был  этой  ночью  их. Их  обоих. Пока  Сивилла  развлекала  своим  голым  смуглым  алжирки  телом  Харония  Диспиция Магму.