Она  сказала, что  спустится  с  небес  к  нему  к  Ганику  и  заберет  его, своего  родного  ей  небесного  сына.

  Он  вдруг  впомнил  о  маленьких капельках  похожих  на  слезы. Это  и  были  слезы.  Слезы  его  той  мамы, которую  он  только, что  увидел  сквозь  бредовый  пьяный  сон. Сверкающие в  своей  гладиатора  Ритария  сильной  руке. Недавно  он  рассматривал  их снова  и  любовался  этими  красивыми  прозрачными  сверкающими капельками. Теперь  они  были  убранные  под  баранью  шкуру, лежащую  на гладиаторской  в  его  жилище  деревянной  постели. Он, тогда  же, почуствовал  рядом  присутствие  кого-то, или  чего-то  в  своем  гладиаторе подземном  жилище, чего-то, что  следило  за  ним  Гаником. Откуда  было это  у  него  возникшее  неожиданно  из  неоткуда  чувство. И  снова вспомнил  ее. Ту  красивую  русоволосую  молодую  женщину  и  эти маленькие  камушки, сложенные  в  тряпичный  мешочек  и  убранный, и припрятанный  им  в  своей  постели.

  Он  давно  не  доставал  их, чтобы  полюбоваться  на  те, маленькие  красивые  как  алмазы  капельки.

  Сильвия  отдала  ему  их  и  сказала, что  это  на  самом  деле  слезы, слезы его  пришедшей  с  небес  на  землю  матери.

— Мама – он  снова  произнес, глядя  в  каменный  потолок  своего  гладиатора Ритария  жилища.

— Что, любимый? — произнесла  Алекта, лежащая  к  нему  лицом. У  его  уха. Почти  приткнувшись  в  его  небритой  давно  щеке  своими  алыми молодыми  девичьими  губками — Что  с  тобой?