Ганик  примкнул  к  осажденым, а  силы  врагов  все  росли  и  росли.

  И  вдруг  вокруг  них  закружила  какая-то  черная  с  крыльями  тень. Тень ангела. Да  это  был  ангел. Это  был  Миллемид. И  Ганик  его  узнал. Миллемид  пришел  защитить  его  и  их  всех   оттого, что  на  них  напало, и кому  не  было  ни  края, ни  конца.

   И  он  дрался  с  ними  не  щадя  себя. За себя  и  за  друзей. Он  защищал  их  всех  от  смерти. Только  падали  замертво  тела  сраженных  противников, которые  все  появлялись  из  дверей, выходящих  на  песок  арены  римского амфитеатра. И  все  было  в  какой-то  странной  тишине. Только  крик умирающих  врагов  и  звон  оружия. И  странный  льющийся  с  неба  кровавый в  огне  и  вихре  ветра  дождь. Этот  ливень  обливал  их  всех  с  ног  до головы. И  жар  огня  и  невероятная  сила  ветра, подымающая  вверх  над головами  песок  вместе  с  кровью  с  самой  арены. И  превращая  его  в  едкую серую  и  вонючую  сырую  пыль.

  Эта  тень  кружила  кругами  вокруг  осажденных  врагами, во  время  их  боя, создавая  защитный  круг  из  вьющихся  также  в  живом  вихре  кругами  кричащих  оглушительным  криком  ворон, огня, песка  и  ветра. И  в  какой-то момент, вообще  все  завертелось  и  закружилось  в  глазах, напуганного, уже не  на  шутку  Ганика.

  И  вдруг  Ганик  увидел  Луциллу  Вар. Сначала  стоящую, одинокую  в кровавом  дожде  за  бордюрой  каменного  амфитеатра  ограждения. И  потом прямо  перед  собой. Потом  его  того, мужчину  держащую  ее  за  девичьи  ее плечи. С  такими  же  жадными  до  крови, как  и  у  нее  глазами.