Луцилла  продолжала  упорно  и  неперставая  колотить  в  дверь  своей комнаты. Вся  обмазанная  с  ног  до  голвы  кровью  мертвог о брата  Луция  и  грязная  от  дворовой  пыли, она  звала  отца  старшего  Вара  и  кричала  до  хрипоты  в  голосе.

Но  больше  всего  она  кричала, что  хочет  к  своему  Ганику. Что  она  его безумно  любит, не  смотря  ни  на  что. И  проклинала  своего  отца, за  все, что он  натворил  в  этом  доме. Проклинала  за  смерть  Луция. Что  он  виноват  в том, что  спросоцировал  его  против  ее  любимого  и  погубил  ее  брата. Она кричала, что  ненавидит  его, и  ненавидела  всегда. Ненавидела  за  смерть своей  матери  Сервилии, которую  он  убил  своими  руками, в  этом  проклятом  их  семейном  доме. Луцилла  кричала, что  всегда  будет  любить своего  Ганика  и  ее  все  равно  не  удержать  никому  на  этой  отцовской вилле.

— Я  все  равно  его  люблю! – кричала  она – И  убегу  с  ним  куда  угодно, лишь  бы  от  тебя, отец  подальше! Убийца! Будь  ты  проклят  со  всеми  в этом  проклятом  доме! Выпусти  меня, тварь! Ненавижу  тебя! Я  сожгу  этот твой  дом, если  не  вернешь  мне  моего  Ганика, ублюдок!

  Лентул  Вар  схватил  за  горло  свою  дочь  Луциллу, когда  отворилась  резко и  быстро  дверь  в  ее  комнату. Он, отогнав  Арминия  Репту  и  стражу, растолкав  всех  у  дверей  ее  девичьей  комнаты, потащил  ее  за  ее  шею, наступая  на  ее  ноги  в  центр  ее  девичьей  комнаты.