И  Ганик  пошел  за  ней  следом, неспеша, он  пошел  по  тропинке, приветствуя  и  разговаривая  с  рабами  и  рабынями  в  этом  доме. Еще  ему мало  знакомыми, но  он  пытался  наладить  с  ними  хоть  какой-то  близкий контакт. Видно  было  влияние  на  них  этого  адского  дома. Они  все  вели себя, так  как  будто  им  постоянно  угрожала  опасность. Словно  над  ними постоянно  висела  плеть  Касиуса  Лакриция. Этого  местного  палача  и садиста, которому  Ганик  уже  успел  пересчитать  все  зубы. За  что  весьма  порадовал  всех  их  и  снискал  уважение. Сам  виноват. Хотел  помериться  с Ритарием  Олимпии  своей  силой, вот  и  получил, и  все  в  этом  доме  слуги и рабы  видели, и  были  довольны  результатом. И  было, видно, хотели  поближе познакомиться  с  ним  с  Гаником. Но  все, же, опасались  самого  своего хозяина  Лентула Плабия  Вара. Да  и, наверное, еще  и  самой  Луциллы. Хотя  Луцилле  Вар  до  них  вообще уже  не  было  никакого  теперь  дела. Она  их  теперь  даже  не  замечала, чловно  их  вообще  не  было  на  отцовской   огромной  загородной   вилле. Ей  нужен  был  только  он  Ганик  и  больше  никто. Она  даже  служанок  своих  теперь  не  очень  контролировала. Те  сами  лезли  в  услужение  к  ней, боясь  быть  проданными  за  ненадобностью  или  переведенными  на  другие работы. А  она  только  и  знала, что  гнала  их  от  себя.