— А  ты  не  обманщик, Зильземир – произнес  гневно  Миллемид — Отдаться Богу  это  не  обман. Это  не  обман, приведший  к  войне  между  нами.   

  Зильземир  склонив, покорно  в  развивающихся  на  незримом  астральном  ветру  русоволосую  свою  голову и  опустив  свои  руки, сложив  крылья,  молча, стоял, покорный  своей  участи.

— Я  готов  принять  все, что  угодно  теперь – произнес  он  горько – Лишь  бы сын  был  со  мной.

— Да, я знаю, Зильземир — произнес, он, подлетев снова  к  нему  и  обнимая  его  снова  за  его  тонкую  стянутую  широким  из  звездной  пыли  поясом талию. Целуя  в  его  нежную  женскую  ангела  шею  под  локонами спадающих  на  плечи  русых  светящихся  светом  волос  Зильземира Миллемид — Знаю, что  скоро  случиться, а  ты  этого  не  видишь. Да, оно  и  к лучшему, Зильземир. Любовь  твоя  матери  к  родному сыну. И  эта  страсть безудержной, неудержимой  любви  и  желание  неудержимое  овладеть  своим  ребенком  окончательно  завладела  твоим  рассудком. И  лишила начисто  дара  предвиденья. Ты  ни  о  чем  сейчас  больше  уже  не  думаешь.

Ты  позабыл  обо  всем  и  обо  всех. Даже  о  своей  подруге  Сильвии  в  той деревне  Селенфии. Ты  не  о  чем  больше  не  думаешь, как  только  о Ганике. И  ты  не  можешь  видеть  то, что  будет  впереди, а  я  вижу. И  поэтому, давай  отойдем  на  время  в  сторону, и  не  будем  мешать  скорым  неотвратимым  событиям  в  этом  доме.