Им  не  мешал  никто. Ни  кто. Только  Амрезий  стоял  у  входа  в  эту подземную  с  бассейном  купальню, этой  ночью, с  разносом  с  вином  и фруктами. И  ждал  окончания  любовной  развязки  и  отдыха  двух вцепившихся  друг  в  друга  страстных  любовников. Амрезий  слышал  их двоих  стенанья  и  возню  там, у  бассейна  на  каменном  полу  и  ревновал.

Ревновал  Ганика  к  этой  женщине. Он  бесился  в  душе  и  не  мог успокоиться. Он  любил  тоже  Ганика. Он  хотел  быть  его  подругой  и другом  в  одном  лице, но  Ганик  отвергал  его  притязания  на  любовь. Ганик  не  был  таким  как  Амрезий. Ганик  любил  только  женщин. А Амрезий  любил  его. Любил, как  только  тот  появился  на  вилле  Харония Магмы. Амрезий  бился  о  каменную  подвальную  стену  кучерявой мальчишки  русоволосой  головой. И  лил  слезы, слыша, как  Ганик занимался  любовью  с  его  рабыней  хозяйкой. Он  ненавидел  теперь Сивиллу. Ненавидел, но  не  мог  ничего  поделать, он  был  просто  раб. Раб самой  низшей  категории. Даже  здесь  на  этой  загородной, далекой  от  Рима  вилле. Амрезий  царапал  пальцами  серые  холодные  камни  подвала  и плакал  как  ребенок  от  этой  ревности  и  не  внимания  своего  близкого хозяина. Именно  Сивилла  приставила  его  к  Ганику. Как  самая  старшая Харония  Магмы  рабыня  и  управительница  всеми  рабами  на  этой загородной  вилле. Она, почему-то  выбрала  именно  его  для  прислуги  этому  молодому  тридцатипятилетнему  красивому  Ритарию. И  его  учитель тоже  Ритарий  в  прошлом  Ардад  был  не  против  этого. Хотя  знал, что Амрезий  был  голубой  по  своему  рождению. И  был  падким  ревностно  на любого  приглянувшегося  ему  из  мужчин  в  Олимпии.