А  Ганик  нес на  своих  сильных  руках  Ритария  гладиатора  молодого мальчишку, и  сожалел  о  его  смерти. Он  сожалел, что  даже  толком  ни разу  по-человечески  не  поговорил  с  ним.

   Сивилла  ни  за  кем  не  пошла. Она  осталась  на  половине  рабов, размышляя  о  случившемся. И, думая  о  своих  теперь  уже  планах  на будущее. Она  думала  и  о  Марцелле. Рабыня  эта  девчонка, наверняка  все слышала. И  может, рассказала  уже  кому-нибудь  об  их  сговоре  с  Луциллой  ее  бывшей  хозяйкой.

— «Будет  она  молчать  или  нет?» — думала  сейчас  Сивилла, и  ей  совершенно  дела  небыло  до  мертвого  Амрезия. И  о  его  такой  вот  глупой гибели.

  Сивилла  не  знала, что  Марцелла  все  же  уже  успела  рассказать, эту тайну  своему  любимому  гладиатору  фракийцу  Фероклу. Сивилла  решила не  испытывать  больше  судьбу  из-за  этой  служанки  рабыни  Марцеллы, а просто  приглядывать  до  поры  до  времени  за  ней. И  надо  было поговорить  еще  раз  со  своей  бывшей  хозяйкой  Луцилой  Вар. Что  делать дальше, если  Марцелла  все  же  растрепала  об  их  личном  разговоре, и  о том, что  Сивилла  бывшая  рабыня  Луциллы  Вар. И  имеет  к  ней  теперь снова  непосредственное  отношение. Ведь  это  вызовет  неприязнь  к  ней самого  Харония  Магмы. И  неизвестно, как  он  после  этого  с  ней  поступит.

Может, продаст  как  ненужную  собаку  первому  прохожему. Он  теперь  в ссоре  с  Варами  и  ненавидит  их  всех, да  и  ненавидел  и  раньше  и презирал, как  низший  по  своему  положению. К тому  же  Вары, тоже  его презирали  как  низшего  по  положению, но  имели  отношение  по  продаже рабов. Но  теперь  все  было  совсем  порвано  и  для  Сивиллы  небезопасно. И  она  думала  о  том, чтобы  Марцелла  все  не  испортила. И, о  том, как  бы снова  пообщаться  с  Луциллой  Вар.