— Никогда  не  предполагал, что  окажусь  здесь — произнес  громко  Ардад Харонию  Магме – Я  здесь  не  был  никогда.

— Я  тоже — произнес  еле  слышно  Хароний  Магма, напуганный  и  выпученными  глядя  зелеными  глазами  на  Ардада – Что  нам  теперь  делать? Нам  конец,  Ардад. Это  правда?

  Хароний  даже  как  бы  еще  не  верил  и  спращивал  его – Это  просто  какой-то  дурной  бредовый  сон.

  Он  произнес, сквозь  выступившие  в  его  выпученных  зеленых  глазах  слезы – Мне  бы  сейчас  проснуться.

— Мне  бы  тоже – произнес  ему  Ардад.

  Хароний  стоял  на  одной  ноге, будучи  раненым  в  другую  с  кровавой  повязкой, опираясь  на  раненого  Ферокла. И  прижавшись  спиной  к  холодной  каменной  стене.

  Ферокл  в  полуобморочном  состоянии, что-то  теперь  бормотал, уже  закрыв глаза  фракийца, и  опустил  ослабевшую  на  шее  голову  на  окровавленную  в порезах  от  мечей  и  копий  противников  свою  широкую  секутора гладиатора  грудь. И  если  бы  не  рабы  Лакаста  и  Римий, то  уже  упал  бы  на  каменный  пол  тюремного  подвала.

  Ему  не  слабо  досталось, и  он  был  в  состоянии  шока. И  не  соображал  уже  ничего, а  только  бурчал  в  бреду  себе  под  нос, что-то  о  вине  пред Гаником  и  всеми. И  произносил  имя  своей  любовницы  Марцеллы.

— Что  с  нами  будет? — снова  произнес  Хароний  Диспиций  Магма  своему подручному  Ритарию  ветерану  Ардаду, глядя  на  него  своими  зелеными  глазами, прямо  ему  в  такие  же  обреченные, как  и  у  него, черные  негра  эфиопа  глаза. Стоящего  перед  ним  своей  огромной  массой  черного  мокрого  от  пота  дождя  и  крови  порубленных  им  на  арене  врагов. В изорванной  и  свисающей  на  одном  плече  серой  гладиаторской  короткой тунике. И  держащего  руки  на  своем  широком  гладаиаторском  из  кожи  в  медных бляшках  поясе.