Ганик прижал  к  себе  Сивиллу  и  впился   в  ее  подставленную  его  губам  мулатки  алжирки  большую  полную  приоткрытую  в  тунике  грудь. Полную  и  почти  оголенную  под  ее  длинной  рабыни  туникой. И  обхватил рукой  своей  теперешней  хозяйки  красивое  ноги  полное  округлое кофейного  оттенка  бедро. Нежное  и  гладкое. И  вспомнил  свою  приемную маму. Как  она  там  с  его  сводными  сестренками. Уже  большими  и  фаткически  взрослыми? Как  они  там? Как  их  теперь  жизнь, когда  он оставил  их  оставил  за  большие  деньги  Харония  Магмы? Как  там  Камилла  и  Урсула? Уже  невесты. Им  должно  быть  уже, лет  по  двадцать пять.

— «Как  летит  время» — подумал  Ганик. Он  уже  целых  пять  лет  в  этой школе  рабов  гладиаторов. В  этой  Олимпии  Харония Диспиция  Магмы. Пять  лет.

  Сивилла  прильнула  к  нему, громко  дыша  и  возбужденно  с  нетерпением постанывая. Она  теребила  его  член  руками  между  ног.  И спустившись  с колен  уже  целовала  всего  уже  то  в  плечи, то  ниже, сползая  по  его  красивому  мускулистому  прессу  молодой  и  здоровой  фигуры  сильного  натренированного  и  закаленного  в  гладиаторских  смертельных  поединках  мужчины.

   Она  была  его любовница. И  теперь  только  его  Ганика. Сивилла  облюбовала  его. Облюбовала  сразу, как  только  увидела. Когда  только Хароний  привез  его  из  Селенфии. Ганик  помнит  довольные  хитрые  зеленые  глаза  хозяина, как  и   сейчас  лицо  Харония  ланисты  и  ее Сивиллы  женские  черные  как  уголь  глаза. Глаза, вспыхнувшие  любовным азартом  и  желаниями. Практически  сразу. Сивилла  словно  сошла  с  ума, от  него, от  Ганика. Она, забыла  обо  всех  остальных, с  кем  занималась  до него  любовью. От  его  большого  торчащего  мужского  члена. Ей  больше ничего  и  не  нужно  было, только  его  тот  детородный  член. И  это  было заметно  и  сразу  видно. То  ее  умопомешательство. Которое  обратило  на себя  внимание. И  его  непосредственного  учителя  негра  эфиопа  Ардада  и Мисмы  Магония. Только  слепой  бы  этого  не  заметил. Сивилла, буквально слетела  с  катушек. И  почти  каждую  ночь  обивала  пороги  тайком  от Харония. Даже  когда  он  был  дома, отдельно  в стороне  и  в  другой  части  здания  от  общей  гладиаторской  камеры  под  виллой, где  жил  молодой, красивый  и  здоровенный, под  стать Ардаду  гладиатор  Ритарий.