Там  ее  ждала  уже  Сивилла.

  Луцилла  заплатила  за  отдельный  банный  номер  в  этой  городской  купальне.  И  назначила  ей  эту  встречу  в  городских  банях  с  горячей  водой бассейнами  и  парящим  паром  купальнями.

   Рядом  с  термами  дежурили  рабы, и  приставленная  к  ним  служанка  Силеста. И  стояла  запряженная  в  лошадей  золоченая  крытая  сенаторская  богатая  повозка.

  Повозка, на  которой  она  ездила  в  гости  к  ланисте  Харонию  Диспицию  Магме. На  борту  ее  был  выведен  чеканкой  из  золота  родовой  знак  семьи Варов.

  Она  спустилась  в  горячую  парящую  нагретую  в  бассейне  воду  и  пошла навстречу  своей  бывшей  тридцатилетней  алжирке  рабыне. Грудями, рассекая, как  лодка  большую  волну, она  сама  подошла  к  Сивилле, а  та опустилась  на  колени  перед  госпожой  и  прямо  под  водой  погрузившись, расцеловала  Луцилле  Вар  ее  стройные  красивые  девичьи  ноги. И, вынырнув, обняла  ее. И, прижалась  своей  к  ней  полной  жаром  пышущей  с торчащими  с  черными  сосками  трепетной  грудью. К  ее  двадцатипятилетней  красивой  с  торчащими  такими  же  в  ее  сторону возбужденными  от  горячей  воды  сосками  девичьей  груди.

  Они  присосались  как  пиявки  друг  к  другу  губами  прямо  на  глазах прислуги  гречанки  Сесилии, которая  стояла  у  каменной  стены  вблизи  двери отдельной  этой  ото  всех  купальной  с  бассейном  комнаты. Сесилия  должна была  сторожить  проход  в  это  помещение  и  никого  сюда  не  пускать. Так распорядилась  Луцилла  Вар. И  Сесилия  одна  из  двух  ее  доверенных  и самых  близких  служанок  приехала  вместе  со  своей  хозяйкой. И  была самой  поверенной  во  все  дела  личной  рабыней. Буквально  как  верная собака, сменив  теперь  саму  Сивиллу, которая  когда-то  управлялась  за  двоих. И  еще  была  одновременно  любовницей  своей  кровожадной  и  жестокосердной  как гарпия  хозяйки, такой, же  кровожадной  и  жестокой, как  и  развратной  и испорченной  молодой  двадцатипятилетней  сучке  дома  Варов.