Ферокл  вспомнил  своего  друга  ливийца  Дарка, еще  одного  после  Ганика, тоже  раненного  смертельно  и  умирающего  здесь  же, тогда  на  тех  прошлых  играх, и  добитого  молотом  Мисмы  Магония.

  Он  бы  не  хотел  так закончить, как Дарк, и  он  смотрел  на  стоящих невдалеке  других  гладиаторов  противников. И  особенно  на  здоровенного германца  Ритария, чьи  глаза  просто  сверкали  ненавистью  и  жаждой расправивться  именно  с  ним.

   Ферокл  посмотрел  на  стоящих  по  бокам  его  своих  и  Ганика  троих учеников, еще  живых  и  готовых  снова  ринуться  в  бой. И  сделал  это… Он размахнувшись  ударил  Секутора  лежащего  под  ним. И  его  правой  на  груди  того  стоящей  ногой, точно  в  шею  под  маской  острием  своего острого, как  бритва  меча. Он, буквально  распорол  шею  противника, стараясь мгновенно  прикончить  несчастного  и  раненного, без  лишних  мучений  и страданий. Он  знал, что  когда-нибудь  и  его  также  убьют, а  может  еще  и помучают  перед  этим. А  может, повезет, и  он  получит  деревянный  как Ардад  и  Мисма  Магоний  меч  и  оливкоую  ветвь  ветерана  арены. И  вольную  из  рук  самого  Цезаря  Тиберия.

  Брызнула  фонтаном  горячая  алая  кровь. Вверх  и  в  стороны. И  полилась на  горячий  от  палящего  солнца  желтый  песок  арены. Голова  несчастно черного  негра  гладиатора  практически  отделилась  от  тела. Меч  Ферокла прорезал  даже  шейные  позвонки  погибающего  и  раненого  протиника Секутора. И  его  голова  вместе  с  надетым, поверх  большим  с  широким козырьком  сзади  шлемом  и  маской, повернулась  набок, и  упала  за  ег о спину. Оставшись  держаться  только  на  лоскутке  обрезанной  плоти  и  кожи. Кровь  облила  грудь  гладиатора  и  упавшие  по  сторонам  его  руки, и  облила брызгами  правую  в  гладиаторской  калиге  стоящую  на  той  груди  ногу Ферокла.