— Какого  черта, он  тянет! – возмутился  Хароний  Магма, лицезрея  сцену добития  гладиатора  другим  гладиатором. Гладиатором  его  школы. Он смотрел  через  узкое  окно  с  металлической  толстой  решеткой  в  стене арены  вместе  с  Ардадом. Тот  молчал  и  не  отвечал  ему

 — Пусть  Милесфа  Варуний  знает, чьи  гладиаторы  лучше! В  нашей Олимпии! Моей  Олимпии! – произносил  Хароний  Магма  и  ликовал, уставившись  на  своего  Ферокла, и  того  им  поверженного  чужого гладиатора. И  не  видел, как  искоса  на  него  смотрел  теперь  Ардад.

— Ну, чего, он  тянет?! На  него  смотрят  все  и  сам  Тиберий?! — кричал Хароний  Диспиций  Магма.

  Хароний  Магма  сейчас  забыл  даже  о  Ганике, оставленом  им  и  всеми, кто теперь  здесь  с  ним, вместе  с  рабами  и  слугами  у  себя  дома. Он  думал только  о  деньгах, которые  он  здесь  поднял  на  этих  кровавых  игрищах. Это был  сам  Хароинй  Диспиций  Магма. Это  был  он, в  своей, истинной эпостаси. Когда  деньги  шли  ему  прямо  в  руки, он  забывал  обо  всем, и  обо всех. И  вот  он  сам  неиствовал, видя  своего  фракийца  Ферокла  в нерешительности  над  поверженным  его  противником  из  конкурирующей гладиаторской  школы.

— Это  может  никому  не  понравиться. И  испортить, мой, выигрышь! А  я сегодня  уже  на  ставках  неплохо  заработал! – твердил  Хароний.

  А  Ферокл  стоял  и  смотрел  на  противника, занеся  свой  меч, и  не  решался ни  как  убить  черного  Секутора  Капуи. Так  когда-нибудь  случиться  и  с ним.