Скрюченными пальцами Йоль разливала из глиняного чайника горячий травяной чай. Путники устали с дороги, и ей хотелось, чтобы тела их и умы вобрали в себя расслабление. Лёгкий пар плавными переливами тронул пространство пещеры — ее теперешней обители. Стал растворяться в воздухе приятный сладковатый аромат, все поглощая и исцеляя.
Путники устроились на полу, на теплых овечьих шкурах, и старуха со слабой улыбкой, не говоря ни слова, положила к их ногам деревянную миску с орехами, кореньями и сушеными фруктовыми плодами. Дух хозяйки сквозил гостеприимством. Лица и фигуры гостей ее слабо освещались пламенем костра, разведенного посреди всего пространства пещеры, пусть и не столь большого. Он согревал воздух, давно привыкший к постоянной температуре, равной 14 градусам.
Немного подождав, и все это время не спуская глаз со своих гостей, Йоль медленно направилась в дальний угол своего обиталища. Крючковатые пальцы ее осторожно открыли старинный резной сундук и, с нескрываемым трепетом, вытащили светлый льняной мешочек, который легко ложился на ладонь.
Ещё раз изучив глазами путников, она села недалеко от костра и расстелила на каменном полу небольшой кусок ткани, добытый ей тут же, из кармана одежды. На нем Йоль и разложила костяные плашки с руническими символами из того самого льняного мешочка, что вызывал в ней столь тёплые чувства.
Пламя стало играть с бледной кожей путников и крючковатыми пальцами самой Йоль, с матовым цветом рун и стенами, похожими на темные, покрытые лаком, восковые узоры. Пламя трещало, баюкало, превращало человеческую мысль в невесомый образ, растворявшийся тут же. И пока минуты капали в воду, похожие на вечность, старуха гадала.
Наконец, она изменилась в лице.
Я лишь маленький обличитель, раскрывающий суть своих граней, придающий им форму, цвет и текстуру.
