Слуги  Марка  Квинта  Цимбериуса  позаботились  о  ней, прирезав  Карнелию, одну  из  богатых  матрон  и  патрицианок  Рима, подозревая  ее  в  том, что  она  была  в  курсе  событий  связанных  с  покушением. Боясь, что Цестий  Панкриций  поведал  ей  обо  всем, купив  у  Вара  того  убитого  на арене  амфитеатра  здоровеного копейщика  Ноксия, метнувшего  в императорский  трон  и  ложе  копье. И  чуть  не  приклов  им  там  Ливию, мать самого  императора  и  првителя  Рима  Тиберия. Он  в  момент  своего  ареста Преторианской  охраной  императора  мог  все  ей  рассказать.

  Лентул  Плабий  Вар  просто  заметал  свои  кровавые  следы. Но  Зильземир  этого  не  знал. Да  и  дело  ему  до  этого, пока  не  было. Его  интересовал  только  его  родной  Божественный  и  горячо  любимый  сын  Ганик.

  Зильземир  видевший  все  это  отвернулся  и  снова  уставился  женским взором  синих  горящих  небесным  светом  безумных  от  любви  материнских глаз  на  двоих  стоящих  друг  перед  другом  влюбленных. Почти  голых  в одних  простынях  после  купания  в  купальне  легких  из  белой  ткани  накидках.

   Луцилла  что-то  пролепетала  ласковое  Ганику  и, поцеловав  его  в  губы, побежала  босиком  одна  без  сопровождения  своих  служанок  в  дом  по каменной  горячей  уже  от  яркого  дневного  солнца  дорожке. Мимо цветников  и  деревьев. Ее  долгими  и  недобрыми  взглядами  проводили  слуги  и  рабы, работающие  во  дворе  и  копающиеся  в  цветниках  у фонтанов  со  статуями  богов  и  богинь.