Колесницы, запряженные  четверкой  быстроногих  гнедых  и  черных лошадей, одетых  в  яркую  разноцветную  развевающуюся  у  их  ног пурпурную  попону. Гремя  сбруей  и  железными  обвесками, неслись, сломя голову  вокруг  торчащих  столбов  расставленных  по  всему  амфитеатру  по кругу, отгораживая  окровавленное   в  центре  поле  из  желтого  песка  и  мертвых  и  стонущих  раненых  тел  гладиаторов  трех  школ  и  круговую  полосу  для  конных  скачек. Сверкая, остротой  отточенных  как  бритва,  длинных  вращающихся  с  бешеной  скоростью  на  колесах  выставленных  в  стороны  секущих  лезвий  они  заходили  в  новую  убийственную  и  смертоносную  атаку.

  Копыта  лошадей, издавая  ритмичный  громкий  стук, разбрасывали  во  все стороны  желтый  песок  арены. Они  заходили  на  очередной  круг. Для очередного  смертельного  броска. Первый  был  не  столь  удачный. Потеряв под  ударами  копий  и  мечей  две  смертоносные  колесницы, оставшиеся  три, шли  на  новый  круг.

   Возницы  женщины, амазонки  в  блестящих  кольчугах  и  латах. Первые вели  лошадей, громко  крича  и  дергая  за  длинные  поводья. Другие стоящие за ведущими  лошадей, все  в  птичьих  длинных  страусинных  перьях  с  луками  и  стрелами. Они  готовились  к  выстрелу  и  зарядили  уже  новые стрелы  и  выбирали  свои  очередные  жертвы.

  Крик  заполнил  снизу  до  самого  верха  и  крытых  навесов, цветных солнцезащитный  палантинов  все  зрительские  трибуны  большого  римского амфитеатра. Скорее  это  даже  не  крик, а  настоящий  человеческий  безумный, жаждущий  смерти  и  крови  звериный  рев.