Ганик   задержался  с  одной  молодой  чернокожей  рабыней  из  Африки  по имени  Кармелла, рассказывая  про  свою  знакомую  молодую  рабыню  из Олимпии  подругу  Ардада  Лифию. Оказалось  Лифия  и  Кармелла, были землячками  и  даже  знали  друг  друга, пока  их  не  разлучили  на  рынке рабов  в  Риме. Он  ей  много  чего  понарассказывал  из  своей  гладиатора жизни, и  она  хоть  и  боязливо  и  постоянно  оглядываясь  на  дом  Варов, тоже  рассказала  о  жизни  здесь  на  этой  вилле. Там  же  стоял, старый  раб этой  кошмарной  для  них  виллы  из  бывших  преступников  Рима  Порфирий, и  уже  сдружившийся  с  Гаником  за  такой  короткий  срок  раб  виллы  раб финикиец  Диметрий.

   Зильземир  полетел  следом  за  Гаником, оставив  свою  беседу  с  оливковым деревом, попрощавшись  ласково  с  ним, и  дерево  вновь  подняло  свои большие  с  листьями  ветви, раскинув  их  под  яркими  лучами  горячего солнца, провожая  от  себя  небесного  ангела.

   Зильземир  почти  вплотную подлетел  к  вновь  идущему  назад  в  дом  следом  за  Луциллой  Вар  сыну Ганику. Он  опустился  на  каменную  дорожку, ведущую  прямиком  в  дом  своими  золочеными  с  пряжками  в небесных  изумрудах  сандалиями. И  пошел  плавно  за  своим  идущим  к нему  спиной  сыном.

  Вверху  кружили  с  криком  вороны. Прямо  над  самой  виллой  и  головой Ганика. И  в  цветниках  шныряли  юркие  воробьи. Они  громко  кричали, ища букашек  в  клумбах  у  фонтанов  с  колоннами  и  скульптурами  античных Богов  и  Богинь.