— А мне боятся нечего – произнес Гектол — Я свой глаз уже потерял во славу Рима и доходов Харония Магмы и что с того. Вот теперь списанный гладиатор в охранники школы. Хотя мог бы еще биться на арене и снискать славу, как и ты Ганик. Даже свободу и женщин.
Он смотрел, не отрываясь, одним своим уцелевшим глазом после последнего боя с тремя Мурмелонами Помпеев, боя лишившего его левого глаза и ран списавших его как успешного тогда еще до прибытия в школу Ганика Димахера с видимой даже завистью на молодого друга Ритария. Гектол тода после того своего последнего и жуткого боя потерял один из своих двух мечей. Либо затоптали в песок, либо, кто-то украл его у него прямо там, на арене амфитеатра, пользуясь, случаем и его тяжелым ранениям. Как Гектол вышел тогда с арены своими ногами все диву давались. С перерубленной связкой на одной ноге и весь в крови изрезанный короткими широкими мечами трех Помпейских Мурмелонов. Он убил всех и вышел с арены своими ногами и потерял свой один меч. Так как закрывал выбитый глаз рукой, и было не до потерянного меча. Для Ганика Гектол был примером мужественности и героизма. Ганик еще раз поприветствовал своего еще одного друга Гектола, охраняющего периметр Харониевой гладиаторской школы, и пошел, спеша дальше по каменным булыжникам узкой проложенной тропинки между оливковыми деревьями и растущими загородной обширной усадьбы зреющими и наливающимися соком персиками. Он спешил в место определенное прислуге загородной гладиаторской виллы. Отдельно и отгороженное высокими решетчатыми заборами, место, где жили рабы и слуги самого Харония Диспиция Магмы. И место, которое часто посещала сама Сивилла. Сама усадьба и отдельные ее пристройки все было отгорожено именно этими металлическими с острыми наконечниками наверху, похожими на длинные копья решетками, от места, где жили гладиаторы.