Он  не  мог  им  теперь  сделать  ничего  больше. Они  были  служанки  его дочери. И  они  не  были  уличены  ни  в  чем, таком, как  в  прошлом  другие  ее  служанки, за  что  их  можно  было  просто  убить, или  сослать  в каменоломни. И  он  обещал  Луцилле, тогда  когда  заключался  между дочерью  и  им  договор  на  имущество  Олимпии  и  Ганика  никого  из  них  не  трогать, а  тут  сорвался. Но  остановился. И  быстро  широким  шагом пошел  вниз  на  улицу  из  виллы.

  Лентул  Вар  пошел  быстро  и  почти  бегом  к  своим  слугам  Арминию  Репте  и  Касиусу  Лакрицию. Ему  надо  было  сорвать  на  ком-нибудь  свое  бешенство. И  этой  ночью были  насмерть  запороты  его  собственной  рукой  и  рукой  палача  виллы Касиуса  Лакриция  при  участии  и  подручного  домоуправителя  домашним  хозяйством  виллы  Арминия  Репты  несколько  слуг, служанок  и  рабынь. Их тела  под  утро  Касиус  Лакриций  отвез  к  обрыву  и  краю  на  скалистом высоком  берегу  Тибра, и  сбросил  вниз  в  реку. Часть  рабов  была, просто избита, и  их  криков  не  слышал  никто  в  этой  загородной  огромной  вилле. В  ее  подвалах  пропахших  сыростью  и  гниением. Покрытых  плесенью  и  наполненных  страданиями  и  боли  несчастных  слуг  и  рабов  этой  виллы  за долгие  годы  их  мучений  и  страданий  от  рук  семейства  Варов. Избиение рабов  проболжалось  до  самого  утра, под  вздохи  и  стоны  Луциллы  Вар  и такие  же  стоны  и  вздохи, слившегося  с  ней  в  любви  гладиатора  Ритария разоренной  Варами  виллы  Олимпия  Ганика. Двое  влюбленных конвульсивно  дергались  в  последних  любовных  судорогах  своей  любовной агонии, пока  умирали  под  плетью  рабы  и  слуги  виллы  Лентула  Плабия  Вара. Сцепившись  друг  с  другом, остервенело, кусая  себе  губы плечи  и соски  на  груди  своими  по  очереди  зубами.