Там  снова  стояли  слуги  и  женщины  рабыни  имения, любуясь  красивыми  мужскими  мокрыми  от  льющегося  обильного  натруженного пота  полуголыми  телами. От  старых  уже  в  годах  испанок  Феронии  и Инии, пожилых  уже  в  возрасте  служанок  виллы  Олимпия. До  совсем  еще юных, и  не  сводящих  своих  восторженных  и  восхищенных  глаз двадцатилетних  сирийки  Цивии, бактрийки  Веронии, германок  Алекты  и Миллены. И  совсем  недавно  купленной  Харонием  Магмой  на  рынке рабов  в  Риме, негритянки  египтянки  Лифии.

  И  слышен  был  звон  тренировочного  гладиаторского  оружия.

  Марцелла  пробежала  мимо  идущего  ей  навстречу  мальчишки  голубого Амрезия, несущего  два  кувшина  с  вином  в  дом  Харонию  Магме. И  подскочила  к  клетке  отгораживающей  тренировочную  эту  площадку  от остального  мира  живого  Олимпии. Она  позвала  громко  Ферокла. И  тот, отвлекшись, подошел  к  ней.

— Мне  надо  поговорить  с  тобой, милый – произнесла  Марцелла  любимому – Это  срочно.

— Что  так  прям, и  срочно? – произнес  не  очень  довольный  тем, что  его отвлекли  Ферокл — Что-то  стряслось, раз  срочно?

— Да, любимый – ответила  Марцела – Это  касается  всех  Ферокл.

— Ну, говори, раз  так  важно, я  слушаю — произнес  мокрый  от  стикающего по  его  мускулистому  торсу  пота  гладиатор  Ферокл.

— Сивилла  нас  предала. Она  в  сговоре  с  Луциллой  Вар — проговорила торопливо  Марцелла  любимому – Она  и  Луцилла  сговорились  против Харония  Магмы.