Ганик  смотрел  на ликующие  трибуны  и  ждал  решения. Весталки  молчали  и  не  делали  ничего. Они  совещались  по  поводу  поединка  под крик  обезумевшей  римской  многолюдной  зрительской  толпы  амфитеатра. Его  противник  поверженный  позорно  и  в  песок  арены, смотрел  на  Ганика  умолительно, прося  его  не  делать  ничего  ему. Хотя  прекрасно понимал, что  ему  конец. И  чем  быстрей  умрет, тем  ему  лучше. Вдруг открылись  деревянные  ворота  на  арену  с  боковой  стороны, со  стороны противников  обеих  школы  Олимпии  и  Капуи. Квадратные  решетчатые, окованные  тоже  железом  ворота, откуда  выпускали  для  забоя  на  арене диких  зверей. И  именно  оттуда  вышли  трое. Трое  в  коротких  шерстяных рабских  до  колен  тогах. С  малыми  круглыми  щитами  и  в  простых металлических  шлемах. Без  символик  какой-либо  школы  и  простыми гладиями  мечами. Причем  порядком  поношенными. И  скорей  всего  не точенными  и  тупыми. Это  были  совершенно  не  гладиаторы. То  были Ноксии. Преступники, приговоренные  на  смерть  за  преступления  и отправленные  на  арену  в  качестве  казни. И  это  Ганик  сразу  понял, увидев  их  идущих  под  крик  толпы  в  его  сторону. Те  трое, медленно приближались  к  нему, размахивая  мечами  и, наверное, стараясь  привести Ритария  в  замешательство. Было  видно, что  они  сами  боялись, но  им некуда  было  деваться, и  они  шли  на  подкашивающихся  ногах  в  его Ганика  сторону, ожидая, наверное, его  нападения  на  них.