– Когда  будешь  готов, дай  знать – произнес  он  ему — Только  не  думай слишком  долго. Ты  любишь  тянуть  время  и  этим  заниматься. Я  ждать долго  не  буду.

  И  собеседник  Вара  встал  с  кресла, и  поправляя  снова  длинную  свою сенароскую  белую  с  пурпурной  окантовкой  тогу  над  доходившим  до средины  голени  ноги  из  красной  кожи  башмаками  Калцеус  Сенаториус, как  и  у  самого  Лентула  Вара, пошел  быстро  к  выходу, где  за  дверью терпеливо  ждал  его  домашний  слуга. И  они, вместе  спустившись  со второго  этажа  виллы  Лентула  Вара, покинули  его  дом. И  уехали  в  своей запряженной  лошадьми  повозке  по  Апиевой  дороге  в  сторону  Рима.

                                               ***

  Сивилла  сидела  у  голых  ног  своей  госпожи  Луциллы Вар. Она, положив ей  свою  черноволосую  алжирки  голову  на  девичьи  колени, терлась  о  них как  кошка  своими  длинными  растрепанными  волосами. И  Луцилла  Вар гладила  ее  те волосы, руками  окольцованными  дорогими  бриллиатновыми перстнями, волосы  своей  верной  бывшей  рабыни. А  Сивилла  своими рабыни  алжирки  руками, красивые  девичьи  бедра  и  голени  ног  своей бывшей  молодой  хозяйки. Как  и  тогда  раньше, еще  до  того  как  их разделили. Сивиллу  и  Луциллу  Вар. Тогда, когда  были  казнены почти  все служанки  Луциллы. И  даже  все  любовники. И, тайно  убраны  с  дороги  ее отца  Лентула  Вара, тихо  и  бесшумно. И  по  сей  день  в  Риме  так  никто  и не  знал  о  их  трагической  и  кровавой  роковой  судьбе. В  самом  сердце Рима, и  в  собственном  доме, на  вилле  самого  старшего  Вара. И, их  тела были  сброшены  с  берегового  высокого  скального  обрыва  в  Тибр.