Тут  же  лежал  на  его  постели  широкий  гладиаторский  в  медных бляшках  пояс.

  Миллемид  подошел  незримо  еще  ближе. И  увидел  в  руках  молодого Ритария  гладиатора  похожие  на  капельки  слезы  ангела.

— Зильземир, Зильземир — произнес  он  вслух. Но  тот, кто  был  перед  ним, этого  не  услышал — Он  тоскует  по  тебе. Твой  сын, сын  ангела. Я  вижу  это  и  понимаю  его, как  и  ты  Зильземир. Он  один  из  нас. И  самый молодой  среди  нас. Его  ждут  небеса.

  Миллемид  смотрел  черными  своими  как  сам  черный  холодный   сверкающий  звездами космос  глазами  на  Ганика.

  Он  снова  произнес – Этот  мир  губит  его, Зильземир. Мир  греха  и  порока. Он  ранит  его  ангельскую  душу. Но  он  может  за  себя  постоять. Твой  сын, Зильземир. И  я  помогу  ему. Ради  нашей  любви, Зильземир  и любви  нашего  Бога.

  Миллемид  почувствовал, что  тот, кто  сидел  перед  ним  тоже почувствовал  его  присутствие.

— Невероятно! —  Миллемид  произнес  — Он  ощутил  присутствие  духа! Он  ощутил  меня! Только  ангел  это  может!

  Ганик  почувствовал  ангела  перед  собой. Хотя  и  не  мог  его  узрить. Не мог  глазами  человека.

   Миллемид  отошел  назад  к  закрытой  деревянной  окованной  железом двери, глядя  на  Ганика. В  его  синие  как  живое  бушующее  море  глаза. Такие  же красивые  глаза, как  и  его  матери  Зильземира. Он  действительно  был  родной  ее  сын. Это  были  ее  глаза. Ее  Зильземира  глаза. Только  на лице  мужчины. Земного  мужчины.