— А  что  боишься  теперь, моя  рабыня? — произнесла  с  тяжелым  дыханием  Луцилла  Вар — Боишься, что  сами  рабы  тебя  убьют  за  предательство?

— Не  заставляй  меня  делать  это, хозяйка – задышав  тяжко  от  горячей  воды  и  наслаждения  поцелуев  от  грудей  Луциллы, промолвила  еле  слышно  Луцилле  Вар  Сивилла.

— Делать  что? – Луцилла  произнесла  и  прижала  руками  Сивиллу  за  гибкую узкую  алжирки  талию  к  себе. Прижимая  к  своему  жиаоту  ее  животом  и  соприкасаясь  волосатыми  выпяченными  вперед  лобками. 

 — Не  посылать  назад  в  Олимпию, или  причинять  тебе  сейчас  боль? – произнесла  Луцилла.

  Она  тяжело  задышала  с  желанием  сделать  сейчас  что-либо  болезненное своей  любовнице.

— Ни  то, ни  другое, моя  госпожа — промолвила  умоляюще  с  тяжелым страстным  дыханием  Сивилла – Оставьте  это  все  ему. Он  еще  не  пробовал такого, моя  госпожа. Умоляю.

  Сивилла  закатила  свои  черные  под  верхние  веки  глаза. И  припала  снова  к  груди  своей  бывшей  двадцатипятилетней  молодой  хозяйки. Целуя  ее  в торчащие  востренные  возбужденные  на  белой  девичьей  груди  аккуратные острые  соски. А  та  в  свою  очередь, схватила  обеими  своими  голыми  в золотых  браслетах  и  бриллианотвых  перстнях  и  кольцах  на  тонких девичьих  пальцах  руками  Сивиллу  за  ее  сзади  черные  длинные  вьщиеся  змеями  волосы. И, с  силой  рванув, больно  за  них, придавила  ее  голову  к себе, перебирая  каждый  густой  черный  локон  ее  на  голове.