Ее  глаза. Глаза  и  слезы, говорили  об  этом. Прекрасно  понимая, что  конец всему.

  Раб  виллы  и  его  здесь  уже  в  этом  доме  Варов  друг  Деметрий  в  узкое  тюремное  подвальное  оконце  сунул  ему  кусок  своего  уже  засохшего  хлеба и  сказал, что  она  выкрикивала  его  имя, и  стучала  в  дверь  своей  комнаты, непереставая, сидя  под  домашним  арестом  по  приказу  своего  отца.  

Проклиная  всех  в  этом  доме  и  обвиняя  Лентула  Плабия  Вара  во  всем. И она  попрежнему  любит  его, не  смотря, ни  на  что, хотя  прекрасно  понимает тоже, что  всему  конец. Он  попрежнему  также  любит  ее. Да  ее  эту Луциллу  Вар. Эту  стерву  и  жестокую  развращенную  кровожадную  тварь, как  о  ней отзывались  все  в  доме  Харония  Диспиция  Магмы. Может, она  и  была такой, но  он  любит  теперь  ее. Такой, какая  она  была. Потому, что  она  была ближе  всех  теперь  ему  в  этом  доме. Ближе  даже  несчастных  рабов. Он думал, что  будет  ее  ненавидеть, как  и  всех  здесь. Но  все  было  подругому.

  И  вот  он  в  подземной  глубокой  под  виллой  Варов  каменной  сырой  с затхлым  воздухом  подземелья  камере  смертника, прикованный, цепями  к стене  за  решеткой  и  под  надзором  вооруженных  виллы  Лентула  Плабия Вара  стражников. И  еще  эта  женщина  в  соседней  камере. Там  в  темноте  другой  камеры. Кто  она? Может, тоже  пострадала  как  те   рабы  из-за  их  любви  в  этом  доме?