Беременные  женщины  рожали  прямо  на  зрительских  местах  и  трибунах не  зависимо  от  сословия  и  пришедших  сюда  специально  можно  даже, подумать, именно  для  этого. На  самой  последней  стадии  беременности  и под  крики  ревущего  плебса, который  заглушал  их  крики  рожениц. Приходя в  радростное  состояние, и  ликуя  от  собственной  боли, видя  таковое зрелище, при  гибели  гладиаторов. Испытывая  ни  с  чем  несравнимый сексуальный  извращенный  смертью  и  агонией  умирающих  перед  ними мужчин  экстаз. Считая  такие  вот  роды  целым  ритуалом  рождения  на  свет нового  римлянина.

  Кто-то  тихо  под  себя  мастурбировал  от  этого  кровавого  сексуального счастья  и  безумной  дикой  неуправляемой  эйфории. Или  трахал  друг  друга тут  же  где-нибудь  за  углом  каменного  лестничного  парапета. И  те  даже кто  видел  это, считали  это  обычным  делом. И  не  особо  обращали  на  это внимание  увлеченный  смертельным  боем  смертников  и  добитием  раненых на  самой  главной  арене  Рима. Здесь  же, плелись  заговоры, и  решалась политика. Прямо  во  время  этих  кровавых  сражений. Кто-то  проигрывал деньги, кто-то  выигрывал  целые  состояния, делая  ставки  на  тех  или  иных бойцов  арены  и  школ. Так  вот  и  приподнялся  как  ланиста  сам  Хароний  Диспиций  Магма. Зделал  здесь  свое  первое  финансовое  состояние  и разбогатев  продожал  быть  тем, кем  был. Он  теперь  снова  и  как  всегда, смотрел  на  эти  безудержные  оргии  плебса  и  патрициев  Рима  с  чувством некоего  человеческого  отвращения  и  презрения, но  и  с  чувством одновременно  благодарности  за  свой  финансовый  успех. Он  не  мог  иначе. Он  был  ланистой. Торговцем  жизней  гладиаторов  для  увеселения  этой дикой  и  ревущей  кровожадной  испорченной  кровью  публики.