Он  произнес  это  холодно  и  официально, чтобы  всем  было  слышно — Только  на  арене.

— Вот  как? — Луцилла, вдруг  громко  вскрикнула, сделав  возмущенные наполненные  злобою  глаза, и  быстро  взяв  себя  в  руки, произнесла, и помотрела  на  Харония  бешенными  синими, широко  открытыми  глазами кровожадного  чудовища. И  было  видно, что  он  сам  напугался, но  сдержал себя. Стараясь  не  показывать  своего  испуга. Он  понимал, что  сейчас сделал. Но  он  не  мог  представить, что  все  будет  так  теперь  серьезно. Что эта  жестокая  и  взбаломошная  девка  Римского  сенатора  Вара  и  впрямь влюбилась  в  его  лучшего  гладиатора  раба. Он  понимал, что  отказывал той, которая  не  приемлет  в  свою  сторону  любых  отказов. И  от  какого-то ланисты. Сутенера  торгующего  телами  и  жизнями  на  арене  своих подопечных  рабов.

— Я  не  продам  никого  из  тех, кого  ты  видишь, Луцилла – резко  ответил Луцилле  Хароний  Магма.

— Ты  видно  забываешься, Хароний – она  произнесла  ему – Кто  ты, а  кто  я. Или  хочешь  впутать  в эту  историю  моего  отца. Он  не  забыл  свой проигрышь  на  той  арене. Он  только  и  говорит  про  это. Чуть  ли  не каждый  день. И  жаждет  отыграться. Так, что  подумай, Хароний  Магма. А  я  неплохо  заплачу  за  него  и  даже  за  этого  негра, если  твой  пока  еще Ганик  не  сможет  жить  без  своего  наставника.