— Как  ты  сюда  попала?! — он  возмущенно  и, стараясь  как  можно  тише произнес  стоящей  перед  ним  миловидного  вида  с  виду, правда  на  вид  еще молодой  женщине  оборванке. С  русыми  густыми  и  длинными  по  плечам растрепанными  во  все  стороны  волосами. Под  верхней  такой  же изодранной  длинной  накидкой.

  Он, представлял  ее старухой, но  на  него  смотрела  лицом  привлекательная  молодая  особа.

— Как  ты  прошла  сюда  оттуда? – он  почти, шепотом, произнес  ей. Глядя  на нее  и  в  ее  пристально  смотрящие  на  него  синие  как  море  глаза — Охранники  тебя как  не  увидели?

  Она, не  отрываясь, смотрела  на  него  какими-то  странными  восторженными  и  радостными  даже  глазами. Буквально, съедая  его, своим синим  взглядом. Глазами, наполненными  неподдельного  интереса  и  даже печали. Печали  сквозь  радость. Эти  ее  глаза  на  миловидном, припорошенном  тюремной  пылью  личике. Они  были  как  и  у  Ганика  синего  как  небо  или  океан  цвета. И  волосы  женщины  были  ее  русого  цвета, но  перепутанные  длинные  и  грязные. Растрепанные  и разлохмаченные. Давно  не  чесанные.  Она  была  под  такой  же  драной  длинной  до  земли  накидкой  из  старой  грязной  шерсти. Накидкой  нищенки и  бродяжки.

  Женщина  стояла  перед  Гаником  во весь  свой  невысокий  женский  рост  и смотрела  на  него, молча, не  отводя  тех  своих  синих  с  каким-то мерцающим  внутри  огоньком  глаз, наводящих  мысли  Ганика  на непонятные  теперь  размышления.