Этот  длинноволосый  с  развивающимися  на  незримом  невидимом  ветру черными  локонами  волос, очень  на  вид  красивый  брюнет. Очень  красивый  брюнет. И  очень  на  вид  молодой. Он  просто  прошел  сквозь  эту  из  длинных вмонтрированных  в  каменный  пол  и  потолок  металлических  прутьев решетку. Просто  как  нож  сквозь  масло  или  даже  еще  проще. Он  ее  даже не  ощутил. Просто  прошел  и  все, словно  той  решетки  и  не  было  вовсе. Словно  она  была, вообще  ничем  и  не  была  на  его  пути. И  по  всему  было всем  присутствующим  видно, что  для  него  это  вообще  была  не  преграда, равно  как  и  эти  подвальные  амфитеатра  тюремные  стены. И  стало  как-то вокруг  тихо. Как-то  странно  тихо. Будто  исчезли  все  звуки  вокруг. И образовался  какой-то  странный  отдельный  мир  здесь. В  этом  амфитеатра самом  нижнем  подземелье. И  остались  только  он  и  они. Эти  пятеро  из  выживших  на  арене  Рима. Те, кто  теперь  видел  его, были  в  оцепенении  еще  большего  удивления  и  ужаса, охватившего  их  разум  и  тела. Еще  большего  ужаса, чем  там, на  кровавой  арене. Видавшие  много  чего, но такого  они  не  видели  своими  глазами  никогда. И  это  приводило  их  в  еще больший  ужас. Ужас  идущий  прямо  к  ним. Медленно  и  плавно, будто плывя  над  этим  каменным  полом. Для  них  это  было  страшнее  теперь, чем сама  смерть. И  теперь  было  для  них  неизвестно, что  было  бы  ужаснее, сама  смерть  или  то, что  они  теперь  перед  собой  видели.