Глава 6. «Это ли не счастье»
-Роман, — подитожил Витька, — должен заметить, что нам не стоило драться друг с другом.
-Н-ну наконец-ц-то д-до вас дош-шло, товарищи! Вы т-такие…
-Если кому и стоило начистить физиономию, так это Привалову! Что за чушь он здесь понаписал? «Витька Корнеев не такой уж и грубый, как изобразили его авторы», — близко к тексту процитировал возмущённый Корнеев, — да я и грубость — это буквально антонимы!
Фёдор Симеонович и Роман Петрович единовременно прикрыли рты руками, чтобы не засмеяться, и лишь тихонько похихикали в стороне. Я рассмеялась громче, чем привлекла к себе сверлящий и, казалось, готовый высказать все, что он обо мне думает, взгляд Витьки. А он, по правде говоря, и высказал:
и о том, что мне должно быть совестно смеяться, будучи не осведомленной в полной мере о его доброте душевной (на этом этапе его монолога Ойра-Ойра с Фёдором Симеоновичем хихикнули снова), и о том, что постороннему человеку негоже долго засиживаться не на своем месте, а именно в гостях, если хотите и посмеете назвать подобным образом стены «НИИЧАВО». Не забыл упомянуть он и о моей скупой базе знаний, особенно подчеркнув полное их отсутствие в специфике деятельности института и вообще — «Я настаиваю, чтобы вы вернули эту персону…откуда вы там её достали». Закончив, он переводил дух жадно глотая воздух, а в это время Ойра-Ойра опроверг каждое сказанное им слово, что несказанно меня обрадовало и от чего на моем лице появилась широкая улыбка.
