С приходом ночи усилился и туман. Город буквально тонул в желтоватой мгле. Кругом царил уже доводящий до тошноты сладковатый запах. Наконец, Михаил не выдержал, после очередного приступа кашля содержимое его желудка выплеснулось на дорогу. Однако мужчина не намерен был сдаваться. Вновь подхватив канистры, он решительно двинулся к родному дому. Идти оставалось совсем немного.
Минуя очередную безлюдную улицу, он с раздражением пнул старую покосившуюся калитку. Проржавевшие петли протяжно скрипнули. В сознании Михаила этот звук куда больше напомнил смех того самого существа, которое он так желал уничтожить.
Войдя во двор Михаил сразу обратил внимание на цветы, ярко-красные, похожие на тюльпаны. Они были везде: цвели на клумбах вдоль дома, бутонами вырывались из окон сарая, переработанного в оранжерею, даже пробивались сквозь тротуарную плитку, которой была уложена дорожка от калитки к крыльцу.
На контрасте с серыми улочками двор, казалось, буйствовал жизнью и красками, однако ценой этого была вся прочая флора. Кроме алых цветов вокруг больше ничего не росло. Даже на деревьях не было ни одного листка. Они высохли, как будто на несколько лет оказались в пустыне.
— Этого ли ты хотел отец? – прошептал Михаил, оглядывая мертвый сад. – Твое детище губит все вокруг.
Покачав головой, мужчина устремился к крыльцу. Дверь была не заперта. Подалась легко. Дом был в явном запустении. Запах сырости перебивал даже вездесущий аромат цветов. Несколько окон были разбиты. Вокруг царил беспорядок, будто кто-то спешно рылся в вещах. Электричества в доме, конечно же, не было, поэтому Мише пришлось достать фонарик. На всякий случай он окликнул отца, хотя и не ожидал, что кто-то ответит.
