С большой долей вероятностью все идет по плану, думал про себя Аркадий, или может уже не Аркадий? И что значит про себя, если ты уже может не в себе, то есть может и в себе, но не в том старом, а в каком-то новом.

Аркадий лежал на чем-то мягком, приятном. Глаза его были предельно открыты, но взору открывалась лишь темнота.

Впрочем, ему сейчас было на это временное неудобство наплевать. Он торжествовал, он ликовал. Мысли его с неуверенного шага перешли на ошалевший от счастья галоп.

— Не обманула плутовка, не подвела! Боже! Боже! Она не шарлатанка, а настоящая ясновидящая. Теперь важно не забыть, ни в коем случае не забыть секретные слова для анонимных счетов. И не запамятовать место, где надежно в земле, прикопаны драгоценные слитки. Уф … Все на месте, на полочках верной памяти.

Аркадий пока не мог двигаться, но это сейчас не вызывало у него беспокойства, кто знает, как здесь все устроено, может сейчас у ответственного лица (или что у него там) перерыв на сиесту. Ему с победным наслаждением вспомнилась давняя встреча, которая все и предупредила.

А началось все немного раньше, со смерти младшего брата Аркадия. У них было совместное детство, юность, следы их встреч были повсюду на дороге  жизни. Просто так сложилось, Аркадий не любил брата, был к нему равнодушен, он вообще не понимал невидимой связи кровных уз, не чувствовал зов крови, ни к брату, ни к родителям, ни тем более к дальним и близким родственникам, он осознавал эти отношения как данность, ветхую условность. Но когда он увидел младшего брата в гробу, брата которому было сорок пять полных лет, всего на три меньше чем у него в тот момент. Аркадий испугался, от человеческой, вымершей оболочки брата веяло холодом неотвратимой смерти. В полной тишине зала прощания, он четко слышал адский визг небесных гильотин дробящих шейные позвонки судьбам тех , кому сегодня вышел срок, их большие неживые головы глухо падали в подставленные плетенные корзины, а где то над ними , в вышине всесильный судья уже приговаривал следующих.

Страх изменил Аркадия, многое, что до этого момента было важно , да почти все, отошло на задний план, став удаленной, едва различимой декорацией. Теперь все подчинялось одной единственной цели, найти способ миновать неминуемое, сохранить не сохраняемое.

Страх подгонял Аркадия, в свои почти пятьдесят лет, у него было все. Власть, деньги, могущество и все это могло исчезнуть безвозвратно вместе с ним в любую минуту, это ни в коем случае нельзя было допустить, началась изнурительная борьба за выживание. Все поделилось теперь на до и после.  Холодное жало ужаса входило в его сердце все глубже. До , где все было далеко и нечетко, и с кем угодно, но только не с ним. И после, определенно, точно и неизбежно, несправедливо.

Оберегая свою плоть и содержимое плоти от преждевременного суицидального разрушения, чудесами дорогой, недоступной простым смертным медицины, он искал потаенные места, где тайны нашего мира возможно надежно хранили непостижимые секреты вечной жизни.

Хироманты, целители, владельцы спасительных лексиров, волшебных заклинаний, путешественники во времени, толпы разнородных мошенников и плутов, просочилось через сито его поиска. Проверялся любой , иногда даже самый нелепый слух. Команды астрологов каждую ночь искали на небе путеводные знаки, спириты упрашивали духов дать подсказку или хотя бы слабый намек. Все было тщетно, и каждый раз теряя на миг веру и терпение, Аркадий впадал в дикую животную ярость, громил окружающие интерьеры, раскалывал зеркала, а после обессилив сыпал угрозы кому-то невидимому, потом умолял его же сквозь пронзительно, стонущие рыдания.

Много непривычного пришлось ему испытать в своих исканиях, из-за частого общения с глубоко непонятными и как правило неприятными персонами. Но случались и забавные случаи. Один неуклюжий странник времен, попытался произвести на Аркадия вау-эффект. С порога войдя в его кабинет, странник сложным жестом начертил на одной стен портал, и действительно мгновенно исчез, растворился в полуметровой толщине кирпичной кладки.

Впечатление он и правду произвел, среди толпищ мошенников ему удалось сверхъестественное, прямо на глазах Аркадия. Все силы были брошены на поиски странника. И его скоро нашли, рядом с вонючей лужей, бывшей раньше прудом на границе двух заброшенных помоек. Он был завернут в атласные белые ткани и лежал в остове больших качелей, похожих на гнездо, самое удивительное, что качели были исполненные из редких драгоценных сплавов. Когда со странника сняли материю, его тело почти все без исключения, было покрыто пунцово-синими потеками, похожими на следы глубоких поцелуев. От него пахло смолистым, чуть горьковатым ароматом опиумного мака и смесью дурманящих благовоний. Он был жизнерадостен, энергичен и полностью не в себе. Все время по кругу твердил, что все люди по сути лилипуты, микробы, крошечные создания господа и требовал большой материнской любви и заботы. Ничего толкового от него добиться не удалось, в итоге его бессердечно запеленали в одной психиатрических лечебниц.

Главное, этот случай подарил Аркадию надежды, в полупрозрачности нашего мира, теперь  он продолжал еще более настойчиво искать, вплоть до той, самой встречи.

Тогда то, все и предопределилось. На одном из многочисленных и бессмысленных приемов, ковыряя белоснежным носком кожаной туфли безупречный изумрудный газон, его знакомый, обладатель уже не первой и даже не второй молодости, прожигатель жизни и ее любимый баловень , сообщил, что собирается завтра лететь посетить одну известную ясновидящую. Она сейчас на морском побережье вдыхая соленый бриз, прикладывает грязи и обновляется, но также не прочь при определенном ее желании и солидной компенсации затраченного времени, поведать тайны будущего. Аркадий почувствовал, как при этих словах натянулась круто нить его судьбы. И уже на следующий день, они ожидали приема заезжей волшебницы.

Ясновидящую звали – мадам Софи. В комнате для приемов, она полулежала на боковом диванчике под сочной и большой картиной в позолоченной рамке с бесчисленным библейским сюжетом. Внешний вид мадам Софи, удивил , давно переставшего удивляться Аркадия. Она была огромна и казалось наклоненной неведомой силой его детской игрушкой, неваляшкой состоящей из трех больших прикрепленных друг к другу шаров, самый маленький голова, посередине значительно больше туловище и самый большой,  имитировал наличие талии, заканчивался округлением пухлых ног. Рядом с ее ложем на маленьком столике стоял стеклянный графин с вином и кресло. Дама, высвободив из своих уст длинную трубку, указала ей Аркадию присесть рядом.

Вблизи, он присмотрелся к ней повнимательней. Круглое почти детское лицо, с блуждающей, очаровательной улыбкой, короткие , редкие волосы. Софи выглядела, как пухлый, счастливый малыш. Как фигурка Будды выглядит, мелькнула у Аркадия, нелепое сравнение.

Будто Будда, видимо прочла в глазах Аркадия, его шальную мысль. И абсолютно без обиды, скорее жалуясь, сказала.

— Не богохульствуйте. Глупо и дико, смотреть на живую душу, через кокон оболочки. Моя текущая жизнь, увы не справилась с тяготами своего предназначения, и теперь тело истончается в маленьких радостях этого мира. Приблизьтесь ко мне, мне надо вас ощутить.

С некоторым волнением, Аркадий еще придвинулся к мадам. Ее пухлые ручка, прибрала с себе поближе его руку, и долго проглаживала своими пальцами ладонь. Как незрячий считывала незнакомые другим, выпуклые буквы судьбы и предназначений. Было напряженно тихо, только в сторонке сквозняк терзал и комкал белую оконную занавеску.

Софи убрала руку, посмотрела Аркадию в глаза, потом коротко, почти тычком приложила свою ладонь к его лбу, а потом к груди в той части, где встревоженно работало его сердце.

С пепельницы подхватив трубку, жадно затянувшись, с небольшой паузой, ясновидящая заговорила.

— Ну что же, Вам, Аркадий, в этом теле стоит успокоиться. Наслаждайтесь, снимайте пенки текущей жизни, здесь вам ничего не изменить, и не исправить вовсе. Как бы сказать точнее, здесь и сейчас, в наряде этой оболочки, ваши возможности на что-то повлиять закрыты. ( Софи хитро улыбнулась) Вы конечно можете, желая обязательно ответить, как прилежный ученик, тянуть к небесам руку, но ваш урок закончен, давно прозвенел звонок и учителя покинули класс.

Но! ( продолжила ясновидящая, не дав успеть Аркадию окончательно расстроиться) Я вижу еще кое-что, и мне кажется это может быть вам полезно в будущем. Да, именно в будущем, в таком, которое дальше обычного завтра и послезавтра.

Аркадий максимально усилил свое внимание, но мадам как назло отвлеклась на стаканчик вина и глоток делала мучительно долго, истязая напряжения гостя.

— Признаюсь я в первый раз сталкиваюсь с таким развитием хода судьбы. Но вижу, определенно ясно, в следующей жизни, в своей новой стадии перевоплощения, вам будет дана возможность обращаться к себе прежнему. Ваша память перекочует с вами дальше. Каков поворот? Скажу прямо, я удивлена, вам точно уготовано нечто особенное.

Детским, очаровательным взглядом она еще раз посмотрела на Аркадия, грубо кашлянула и сухо произнесла.

— Надеюсь вы удовлетворены, в той или иной мере. Дополнительные вопросы – неуместны, счет вам передаст мой секретарь, удосужьтесь оплатить его без задержек. Я вас больше не задерживаю.

После, вернувшись домой, Аркадий много размышлял, над сказанным мадам Софи. Беспрестанно мигал монитор его ноутбука, куда стекалась любая информация о загадочном, теперь допустимом в его жизнь нереальному явлению – реинкарнации. Лабиринты гипотез и догадок, философские течении в религии  Ближнего Востока, Древней Греции и даже раннего христианства, путали и уводили его, неостановимый бег колеса сансары сбивал холодный расчет его мыслей.

-К черту, все эту белиберду гаданий ( вскрикнул про себя, уставший от напора дум, Аркадий и резко прихлопнул крышку ноутбука и откинувшись в кресле, закрыл глаза, забросив руки полуовалом за голову )

 Потихоньку протекающие в уме течения суждений, отряхнувшись от всего лишнего, сошлись в одном.  Если предсказания ясновидящей правда, то боги поцеловали его в макушку, подарив вместо одной жизни, две. У неизвестности нет деталей и правил, или случится или не случится. Но если взять за основу, что случится. Надо ждать и готовиться, ведь в  мир новой оболочки, кроме себя состоящего из мыслей, воспоминаний и опыта, можно будет прихватить кое-что еще отсюда.

Аркадий по прежнему лежал , без движения, разглядывая темноту, связи с новым телом пока не ощущалось. Теперь он думал, о том, как наверно будет тяжело первые пять лет, вначале беспомощным младенцем, потом ограниченным по возрасту мальчиком, а кстати почему мальчиком, может и девочкой, ну ничего это не проблема. В любом случае, до бутылочки хорошего бургундского и сочного стейка, осталось немного потерпеть и только.

Посторонние звуки привели в движение тишину окружающего пространства. Аркадий отчетливо услышал громкий разговор где-то совсем рядом.

— Старый друг, я знаю, что дела нашего кукольного театра идут не очень, наши представления, как и искусство в целом немного устарело. Но так уже бывало уже не раз, и я уверен — наш  ренессанс не так далек и возможен. А пока. Как там у Маяковского.

Голос немного приостановил поток слов, припоминая и сосредотачиваясь. И продолжил торжественно.

-Не потому ли, что небо голубо,
а земля мне любовница в этой праздничной чистке,
я дарю вам стихи, веселые, как бибабо
и острые и нужные, как зубочистки!

(здесь последовал озорной смешок, предвестник сюрприза)

-А пока мы замерли в неухоженном забытье, в ожидании возрождения, вместе с этими рифмами, я дарю тебе вот этого замечательного Петрушку, которого  вчера удачно приобрел на блошином рынке. Игрушка абсолютно новая, а скоро масленичная неделя, ты сможешь с такой куклой немного заработать. Ладно вот футляр, держи, мне надо бежать, так много важных дел и так мало времени, Будь здоров старичок, владей и не благодари.

Раздались непонятные Аркадию звуки, потом шелест удаляющихся шагов. И снова наступила тишина, и тьма владела глазами, и тело по-прежнему непослушно. Аркадий начинал нервничать, слишком все затягивалось, а происходящее вокруг было непонятно и необъяснимо.

Спустя некоторое время, раздался  щелчок, где совсем поблизости. И кромешная тьма, резко спала, над лежащим Аркадием воцарился свет, свет его нового мира. Боже, он мог видеть, свершилось. Он пока правда не мог пошевелить даже головой, но он видел и был в себе, в своей старой памяти и прошлых мыслях. Над ним серел потолок и тускло светила трех рожковая лампа, в две лампочки, третья лампочка по каким-то причинам отсутствовала.

Внезапно над Аркадием вырос гигантского роста мужчина с огромным и не приятным лицом. Его серо-зеленые прищуренные глаза смотрели на Аркадия, изучали, в белках глаз дергались кривые, кровавые  прожилки. Лицо мужчины было в бесконечных морщинах , кожа суха и дрябла, из носа торчали ужасные волосы, а из рта шел мерзкий запах, смеси водки, чеснока и черт знает еще чего. Мужчина видимо улыбнулся, и показал свои некрасивые желто-коричневые зубы. Человекоподобное  чудовище – мелькнуло в голове у Аркадия.

Тело Аркадия встрепенулось, он даже на секунды почувствовал собственный вес и немного ощутил свои объемы. А потом началось ужасное , вероломное вторжения внутрь Аркадия. Что-то массивное и гибкое наподобие огромной змеи проникло в него, и начала заполнять тело, длинные змеиные отростки проникли в руки, но самое страшное , змея  насквозь прошив все туловище Аркадия, через шею просочилась в голову. Аркадия замотала из стороны в сторону, потом неведомая сила поднял его над землей и он увидел себя в отражении  зеркала на гримерном столике.

Аркадий попытался закричать, задергаться, заплакать, ничего не выходило, он не был хозяином собственного тела, он стал куклой, игрушкой, уродливым Петрушкой, с массивным изогнутом носом, безумными большими глазами, и красным искусственным румянцем на щеках. Вместо звуков рыданий, внутри него заплакали его мысли, судьба злодейка сделала свой коварный ход, это ловушка. Где ты? Волшебное бургундское и таящей простые прелести стейк.