Во благо народа
В тиши ночного болота на голых плитах разрушенного храма старик чертил охранные знаки. Это были неровные круги с хаотично вырастающими из них вертикальными и горизонтальными чертами. Где-то круги пересекали кривые надписи из округлых, сплюснутых букв, пожираемых все теми же произвольными черточками. С низко опущенной головы старика свисали седые волосы и иногда, подобно метелке, касались пыльных плит храма.
Он не знал насколько древним был этот храм и кому в нем когда-то поклонялись, но слышал, что местное болото облюбовала нечисть. Целые полчища демонов собирались здесь на свои дикие пляски, где им прислуживали мелкие призраки и глупые деревенские ведьмы. Разнузданное веселье начиналось в полночь и длилось до самого рассвета, пока первые рыжие лучи солнца не ослепляли ночных танцоров.
Старик спешил, ибо до полуночи оставалось совсем немного. Последнее слово он вывел именно тогда, когда из высоких зарослей камыша показались обнаженные женщины. Они вышли на болото и, не заметив прячущегося в руинах старика, запели древнюю песнь. Они все были разного возраста, телосложения, но их объединяло одно – дикий блеск в глазах. Единственной обязанностью этих ведьм был еженощный призыв своих владык – повелителей Перевернутого мира, населенного вывернутыми наизнанку душами. Старику было не в новинку видеть этот ритуал, и он лишь присел на корточки, желая, чтобы ведьмы не заметили его седой головы и бледного лица.
Песня ведьм устремилась вверх к острозубой луне. Полчища комаров поднялись из высокой болотной травы и огромным облаком устремились прочь. Даже эти гадкие насекомые не хотели видеть того, что предстоит.
Вскоре начали появляться первые гости. Блеснули во тьме огромные ветвистые рога, и черная тень подхватила первую ведьму и закружила ее в танце. Затем послышался резкий мускусный запах и вдали что-то взревело. Грянул высокий дребезжащий смех, и на болото толпой высыпали мелкие призраки — белесые оболочки застрявших в Междумирье душ. Все больше гостей прибывало на бал.
Позже всех явились демоны в сопровождении мстительных духов – почетная процессия, при появлении которой все встали на колени в болотную грязь. А затем веселье грянуло с еще большей силой.
Старика не было видно – он позаботился об этом, тщательно нарисовав несколько особенно надежных охранных кругов. Он выглядывал из руин и рассматривал толпу гостей на демоническом пиру. Он старался не задерживать взгляд на диких демонических забавах вроде попыток поглотить друг друга. Он не в первый раз видел эту игру и уже успел понять ее правила. Два демона вызывали друг друга на «битву», в ходе которой пытались пожрать друг друга. Победитель всегда был очевиден и облагался немалым почетом, однако в случае ничьей оба демона становились растерзаны толпой.
Шло время, начинал близиться рассвет, однако старик так и не мог разглядеть чего хотел. Его глаза перебегали от одной мерзкой сцены к другой, но не зажигались пламенем торжества.
И тогда он решился на отчаянный шаг. Взял в руки другой мелок – синий, как ясное дневное небо, — и начал чертить другой круг. Он был кривой, неуклюжий, слишком поспешно нарисованный. Старик дрожал, мечтая и боясь успеть до рассвета.
Оставалось лишь довести одну последнюю линию, когда солнечный луч упал на плиту старого храма, и демонический праздник рассыпался черными искрами. Мелок выпал из пальцев старика, а сам он осел на землю и заплакал.
Ведьмы, выползая из всеразличных зарослей, вставая с земли и оттряхивая с рук грязь и кровь, собирались домой. Они не разговаривали друг с другом, лишь переглядывались и иногда хихикали. Когда они ушли, старик поднялся на ноги и поплелся прочь.
Уже который раз на протяжении множества лет он не успел завершить начатое… или не решился?
Маленький каменный городок медленно просыпался под щекоткой рыжеволосого солнца. Когда старик вошел в город, стража на него даже не обратила внимания – они уже привыкли к этому сумасшедшему, что предпочитает ночевать в лесу, а не в мягкой постели.
Старик медленно брел по пыльной улочке и размышлял о хозяйственных делах, которые ему нужно решить за этот день. В кармане старой потрепанной курточки лежали мелки – белые и только один синий, тот самый, заветный. «Рынок, наверно, еще не открылся»,- думал он, подняв глаза к солнцу.
Яркий круг блестел в небе, пригревая старое морщинистое лицо. Но лишь мгновение тьмы, рожденное случайным морганием, и все изменилось. Солнце почернело, обуглилось, а город вокруг наполнился кровью. Послышался женский крик.
Миг – и снова все исчезло. С бешено колотящимся сердцем старик заозирался по сторонам. Но город был также тих и скучен, как и всегда. «Показалось»,- подумал он и накрепко пообещал себе больше не выходить по ночам из дома.
Но когда он сделал следующий шаг, жуткий мир снова поглотил его. Это была все та же улочка, но раздираемая войной. Той самой войной, которая получила название Черной. Во времена этой войны он был еще совсем молод.
Старые деревянные дома горели, по улице между ними пробежала лошадь, таща за собой запутавшегося в стремени седока. Его голова, уже давно не защищенная шлемом, отбивала по мостовой причудливый ритм и распадалась множеством кровавых и костных ошметков. Других людей на улице не было, и старик догадывался, где они могут быть — со стороны самого большого здания в городе не переставал доноситься одинокий женский крик. Голос был давно сорван, и звуки выходили очень низкие и бессмысленные.
Неожиданно что-то коснулось затылка старика, а в ухо как будто дохнули.
Он вскрикнул, ощутив, как нечто оборвалось в его сердце. Он упал на колени и задрожал.
— Эй, вы в порядке?- обычный живой прохожий коснулся его плеча и заставил поднять глаза к солнцу.
Прохожие, два обычных молоденьких франта, смотрели на старика, катающегося в пыли.
— Я-я..я в порядке,- пробормотал он.- Спасибо.
Молодые люди что-то шепнули друг другу и поспешили уйти подальше. А старик встал на четвереньки, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, ожидая, что видение повторится снова. Но солнце лишь пригревало его спину, а в уши врезался недовольный шепоток прохожих.
Тогда он, кряхтя, поднялся на ноги и поспешил домой. Он сжимал в кармане свои мелки и пытался восстановить в памяти каждую черточку того, последнего, круга. Неужели он все-таки закончил его?
Его дом был крошечной хижиной в одном из переулков центральной части города. Старик никогда не запирал в ней дверь. И никогда не чертил никаких охранных знаков. Зря. Плача и дрожа, он сперва изобразил что-то на двери и только затем вошел в хижину. Он начал чертить очередной знак на полу перед входной дверью. Мелки крошились в его руках и осыпались на пол белой пылью. Кроме синего. Но он не предназначался для охранных знаков!
Старик бросился к старому сундуку в углу хижины и стал искать новые мелки. Где-то же они были…
Но неожиданный поток силы откинул его прочь от сундука.
Опоздал!
Круг на болоте действительно сработал!
Старик схватился за голову и заплакал. Он закрыл руками глаза, ибо знал, что ему сейчас покажут.
Здесь, в этой же самой хижине, много лет назад разговаривали мужчина и женщина. Они были молоды и растворены друг в друге. Это слышалось даже по их голосам. Старик закричал, чтобы ничего не слышать, но слова женщины зазвучали прямо в его голове:
— Этот дом маленький, но мне так даже больше нравится. Убирать легко и рынок совсем рядом. Правда, дорогой?
— Если захочешь, то через пару лет у нас будет дом намного больше.
— Правда?
— Конечно! Для тебя хоть замок. Ты будешь леди замка, а стану хозяином окружающих земель.
— А-ха-ха, ты такой хороший!
Каждая вибрация этого голоса доставляла старику все больше боли. Когда женщина засмеялась, он не выдержал, отнял руки от лица и взглянул на нее. Она была прекрасна. Молодая, высокая и статная, женщина сидела на жестком неудобном кресле, закинув ногу на ногу под длинной синей юбкой. Распущенные по-домашнему волосы темными волнами лежали на плечах ее блузки. Карие глаза лучились счастьем и любовью.
Старик застонал. А женщина продолжила, глядя с обожанием на молодого мужчину, устроившегося на ковре у ее ног.
— Ты знаешь, я не хочу большой дом. Ведь за ним так сложно ухаживать.
— А если у тебя будут слуги?- мужчина поймал ее руку и поцеловал пальцы.- Ведь у хозяйки замка всегда много слуг. Все будут кланяться тебе и выполнять приказы.
— Зачем нам это? Не лучше ли быть просто счастливыми рядом друг с другом?- красавица вновь мелодично засмеялась.
Картина затем сменилась. Это была все та же хижина, но уже пожираемая огнем Черной войны. Женщина в одиночестве сидела все в том же кресле и с тревогой смотрела в единственное окно хижины. Отсветы от далеких пожаров играли в ее спутанных волосах. Дверь хижины распахнулась, и в темное помещение с низким полотком вошел мужчина. На нем была форма городского стражника.
— Все горожане в ратуше,- запыхавшимся голосом сообщил он.
— А дети?- женщина вскочила на ноги и сложила руки на груди.
— Их отвели в первую очередь.
— А старики?
— Там же,- мужчина схватил ее за руку. Его ресницы были обожжены, а глаза горели огнем городских пожаров. – Идем же, пора и тебе укрыться вместе с остальными.
Старик прикусил костяшку указательного пальца. И когда молодой стражник потянул свою жену к выходу, вскочил на ноги и закричал:
— Не иди туда!
Стражник взорвался облаком пыли, а молодая женщина перевела на него взгляд. Он больше не сиял юностью и счастьем. Это был холодный неподвижный взгляд чудовища. Губы свела горькая усмешка.
— О, теперь ты просишь меня туда не идти?- женщина изогнула тонкую темную бровь.
Город за окном продолжал гореть. Где-то кричали люди и ржали кони.
Женщина сделала шаг к нему. Ее простая домашняя одежда обернулась роскошным платьем из тонкой черной ткани. Концы волос, подобно выжженным стеблям на ветру, раскачивались из стороны в сторону. В глазах горела ненависть.
— Ты так давно подглядываешь за нечистью по ночам,- женщина улыбнулась,- высматриваешь меня среди призраков и мстительных духов. А в самый последний момент начинаешь чертить круг призыва и никогда его не заканчиваешь.
Казалось, цепкие пальцы схватили его за самое сердце. Старик отступил на шаг назад и уперся спиной в стену.
— Зачем?- зашипела женщина.- Зачем ты хочешь видеть меня? Что хочешь сказать?
— Из…
— «Извини»?!- возопила она множеством голосов и махнула рукой. Невероятная сила прижала старика к полу, сломав ему несколько ребер.- Прощения на коленях просят!!!
Он захрипел, стараясь что-нибудь выдавить из себя.
— И ты думаешь этого достаточно?!- бушевала женщина.- О чем ты думал, когда вел меня в ратушу?! Что было в твоей голове?
Он молчал. А женщина, мстительный дух, заметалась по комнате.
— Ты и понятия не имеешь насколько силен Перевернутый мир! Те твои книжонки… да это сборники анекдотов для демонов! Мечтал стать успешным магом, королем чужих сердец?!
Женщина махнула рукой, и старик плюхнулся в то самое кресло, пребольно ударившись об его спинку. Она же тем временем бросилась к книжному стеллажу у противоположной стены и стала выкидывать книги из него одну за другой. И каждую она швыряла в старика. Уголок одной из них больно врезался в его глаз, ввертевшись в мозг острым шипом боли.
— А теперь скажи, в какой из них сказано о той ужасной вещи? А?!- она обрушила стеллаж на пол, а сама каким-то чудом оказалась поверх его.
— В какой книге сказано, что можно принести собственную беременную жену в жертву во имя Силы?!- прошипела она.
Старик молчал. Он не хотел говорить ей, что это вычитал он не в книге, а услышал в тюрьме от какого-то грязного бродяги, что представился бродячим колдуном. Но ведь и времена были отчаянные. Черная война… разгул магии и нечисти, люди цеплялись за каждую соломинку.
— Это отребье… они вонзали в меня кухонные ножи, пинали живот, выдирали волосы… Ребенок выткнул мне глаз своей игрушкой!- на лице призрака выступили черные слезы.- Меня больше часа истязали горожане, а что делал в это время ты? Стоял рядом и ждал, что сила этой святой жертвы даст тебе небывалую мощь!
Старик помнил этот миг. Тогда ему казалось, что каждый крик его жены наполняет его тощее тело Силой и способностью создавать самые мощные заклинания, прямо как у великих волшебников древности.
Лицо призрака снова скривилось в улыбке.
— И что в итоге?- спросила она холодно.- Дало тебе это хоть какую-то магию?
Не дало. Как только отзвучал предсмертный хрип его жены, в ратушу ворвались Призрачные всадники и убили почти всех. Малодушному стражнику удалось спастись лишь потому, что он укрылся в горе трупов. А после окончания Черной войны он продолжил влачить свое жалкое существование все в том же городишке. Он участвовал в восстановлении города, служил и дальше в городской страже, даже какое-то время руководил отрядом в десять человек. Те из выживших горожан, что помнили учиненное им безумие, помалкивали, боясь, что этот человек может выкинуть что-нибудь еще. А дальше… все быльем поросло.
— Так зачем ты приходишь каждую ночь и пытаешься увидеть меня?- спросила женщина.
Старик понял, что может говорить. Хватанув саднящей от боли грудью воздух, он прохрипел:
— Я виноват перед тобой. Я… готов понести наказание. Забери меня в Перевернутый мир и истязай до конца моей жизни, как это делал я с тобой.
Женщина рассмеялась. Она была не просто мстительным духом, но настоящей темной королевой.
— Ты думаешь, что всех пыток Перевернутого мира будет достаточно для искупления твоей вины? Ну уж нет. Продолжай искать ночные сборища демонов, продолжай чертить свои круги. Изводись муками совести и нищетой. Страдай, ты теперь бессмертен.
Пишу сколько себя помню. Иногда получается дрянь, иногда что-то стоящее.
