Тюрьма, в которой я был заперт, была ужасной. Кроме одиночной камеры, здесь не было доступа к внешнему миру. Почти одиннадцать месяцев мне не давали читать газет. Я не знал, что происходит в мире снаружи. Именно в том году я узнал, что самая большая боль, которую можно причинить кому-то, – это незнание. Оставаясь в забвении перед миром, я выедал душу. Я был в отчаянии.

Сентябрь 2002 года

Я встретился с Александром Собяниным, председателем комитета Госдумы по иностранным делам, который согласился предоставить мне информацию по инциденту 11 сентября в Нью-Йорке и Пенсильвании.

«Здравствуйте, Александр Собянин, — поприветствовал я его, обращаясь к нему по имени. — Спасибо, что согласились встретиться со мной».

«Честно говоря, я хотел предотвратить нападение на мой народ, — ответил чиновник комитета по иностранным делам. — Российская Федерация направила группу депутатов на встречу с американскими коллегами. Мы здесь для того, чтобы спасти наши национальные отношения. Мы разъярены этими обвинениями в том, что каким-то образом Москва стоит за американскими нападениями».

«Как сообщается, у чиновника из АНБ есть доказательства того, что за терактами 11 сентября стоял Кремль», — сказал я, не выдавая имени Ричарда. Я не хотел, чтобы отчим Ирины стал мишенью российской разведки.

«Москва никогда не санкционировала убийства дружественных американцев. Мы хотим мира и процветания в наших соседних странах. Это позор, что некоторые люди винят наше правительство в том, что мы — убийцы».