«Я не позволю, чтобы ей это сошло с рук».
«Ирина, она все еще твоя мать, — я пытался рассуждать с ней. — Даже если она делала ужасные вещи, мы должны дать ей шанс объяснить».
«Я больше никогда не буду с ней разговаривать, — сорвалась Ирина. — И я не хочу больше видеть свою мать, если только она не привязана к каталке в камере смерти».
После этого я перестал спорить с Ириной и забрал видео с собой. Было кое-что, что я хотел проверить, прежде чем выносить приговор бывшему шпиону КГБ.
Когда я услышал, что доказательства пришли не от кого иного, как от человека, который пытался подставить советскую шпионку, я захотел проверить подлинность видео, прежде чем делать какие-то определенные выводы по этому делу.
Я посетил эксперта ФБР по распознанию лиц, с которым связывался ранее.
«Я помню тебя, — воскликнул человек, когда увидел меня в комнате ожидания. — Джон, не так ли? Неважно, я уже знаю, что это не твое настоящее имя».
«Подождите. Откуда именно вы знаете?»
«На случай, если вы забыли, я 20 лет работаю психологом-криминалистом в ОПА. Я знаю, когда кто-то врет», — Кельвин Пилато помахал рукой проходить в его кабинет.
Я проследовал за ним: «Я надеюсь использовать ваши уникальные навыки сегодня для чего-то другого. Это важно».
«Что это?»
«На кону жизнь женщины. Она в камере смертников, приговорена к смертной казни за преступления, в которых призналась сама. На этом видео».