Люди отказали в милости нечистой.

Судьи исключили оправданье твёрдо,

Все грехи я скрою, не от Бога только!

Слабость человечья – путь к любви и страху,

Пока слёзы были, я от горя плакал.

Я стыжусь, что смертен, слаб и безнадежен,

Я ищу лишь то, что дать никто не может.

Я люблю, не важно, что мне скажут люди,

Буду ль ненавидим, иль враги осудят.

Я за горем прячусь, но молю я Бога,

Чтоб впустил однажды в Храм под небосводом!

Штормы жизни этой оглушают уши,

Всё же, свою веру в Бога буду слушать.

Верю в Божество я, хоть оно незримо,

А иначе жизнь была б невыносима.

Не могу конец я свой принять беспечно,

Что страданья эти – всё, что будет вечно.

Ведь должна быть Сила, что залечит раны,

Что поможет биться с горем окаянным.

Сила, что вернёт мне матушку однажды,

Боже, что услышит и ответ мне скажет.

Хоть не вижу Бога, знаю, всё же, есть Он,

Хоть не слышу голос, знаю, он ответит.

Теплится надежда: коль рождён я снова,

Я с родными встречусь, их увижу скоро,

И больную душу щит любви укроет,

Толика надежды зову сердца вторит.

Коль мерцает блеском луч сквозь боль всю эту,

Должен я поверить: не конец уж света.

В тот день я почувствовал новую боль, как в тот день, когда она умерла. На этот раз я как будто умер вместе с ней, как будто в очередной раз лежал, чтобы упокоить мою дорогую маму в безымянной могиле, спрятанной от друзей и врагов.

Местность, которую я сейчас обследовал, угрожала затопить мозг еще большим количеством воспоминаний, поэтому я дышал носом, чтобы оставаться бдительным в настоящем и не допустить проскальзывания в полосу воспоминаний.