На следующее утро я проснулся рано утром и попытался выйти через парадную дверь, но ночной менеджер перекрыл путь.

«Вы никуда не пойдете, мистер, – сказал он резким голосом. – Я знаю таких, как вы. Я не позволю вам покинуть этот мотель, пока вы полностью не заплатите. Двадцать баксов за ночь».

«Хорошо, – я пытался успокоить его. – Клянусь… Я не ухожу. Я вернусь. Просто нужно уехать, чтобы взять немного денег от друга».

Когда я говорил с ним, я не врал. Я всецело намеревался связаться с офицерами ЦРУ, которые допрашивали меня с момента моего возвращения в Америку, и попросить у них немного взаймы. Но сколько бы я ни обещал вернуться в мотель и заплатить ему, менеджер был полон решимости в своем решении.

Некоторое время я ненавидел себя, но не мог уйти, поэтому я вернулся в номер мотеля и ждал до наступления ночи. Затем я сбежал через окно, прыгнув вниз из узкой комнаты на третьем этаже. Это был один из мучительных моментов для меня, когда я узнал, что должен был покинуть мотель, не имея возможности оплатить счет, но я поклялся себе, что однажды заработаю достаточно денег, чтобы вернуть их.  

Мои допросы продолжались. Я не мог вспомнить большинство вещей, которые ЦРУ просило меня вспомнить. Я не знал, кто меня похитил. Они хотели знать, почему у меня в крови было такое высокое содержание необычных лекарств, которые были разработаны, чтобы блокировать действие гормона тестостерона. Я помню, что мне приходилось проходить феминизирующую гормональную терапию, и мои похитители отчаянно пытались промыть мне мозги, чтобы я поверил в то, что я женщина. Но я до сих пор понятия не имел, почему они хирургическим путем удалили мои яички и ввели мне эти лекарства. Конечно, это была не та информация, за которой они охотились. Я забыл упомянуть офицерам Агентства, что я убивал невинных людей во время моего плена. Я надеялся забыть тот эпизод своей жизни. Я хотел, чтобы никто не знал, с чем я столкнулся.