В воскресенье вечером я непременно посещал могилу моего дорогого друга. Шатци сопровождала меня. До сих пор я не знаю, как животное почувствовало, что ее хозяин лежит в могиле, но выражения ее морды поразили меня. Шатци стонала, ласково расправляя лапы над надгробием, издавая скорбные звуки и глядя на меня этими умными миндалевидными глазами. Казалось, что собака хотела узнать, правда ли это, действительно ли это ее хозяин, лежащий под надгробием. Я встал на колени, чтобы встретиться с ее глазами. Неужели это были слезы в этих темных глазах?

Я взъерошил широкие треугольные уши Шатци и говорил негромко: «Виктор тоже был моим другом. Я скучаю по нему так же сильно, как и ты».

Шатци упала на живот и растянула ноги наружу, защищая место Виктора. Казалось, что собака решила остаться с хозяином. Почти час ушел на то, чтобы убедить животное идти со мной обратно на конспиративную квартиру. Но я знал, насколько важна была эта связь, поэтому каждую неделю я брал Шатци с собой на могилу и разрешал собаке оплакивать хозяина вместе со мной. Затем, чтобы подбодрить ее, я угощал ее любимым печеньем для собак и арахисовым маслом. Я надеялся сохранить эту дружбу до конца жизни. Так сильно я был должен своему другу, человеку, который самоотверженно пожертвовал своей жизнью, чтобы я мог выжить.

В течение трех лет Виктор спасал мне жизнь и защищал от пуль. Но я так и не отблагодарил его. Я никогда не спрашивал о его семье, никогда не делился с ним хлебом, никогда не рассказывал ему о своей жизни и о своей настоящей личности. Он казался сдержанным и отстраненным, поэтому я всегда давал ему пространство, не желая нарушать профессионализм. Но после его смерти, я сожалел, что был так далек. Жаль, что я не поблагодарил его за спасение моей жизни, за то, что он рисковал своей жизнью в работе каждый день.