Пребывание там было более чем бесполезно. Владельцы магазинов выгнали нас с рыбного рынка, когда заметили, что у нас нет денег. Я мужественно боролся с вечерней метелью и игнорировал пронзительный ледяной ветер, который врезался в мое тело, как бритва, когда я возвращался в приют, мое лицо было пронизано гневными слезами.

Я посмотрел на мальчиков. Они тоже плакали. Я заметил, что их распухшие лица горят от гнева и разочарования. Я пришел сюда, чтобы любить и заботиться об этих мальчиках, как будто они мои родные братья. Я уважал их терпение, честь и храбрость. Дети сибирского приюта были добры ко мне, а воспитатели относились к нам справедливо.

В следующий раз я решил пойти один и поискать еду для своих юных товарищей. На следующий день я пошел рано утром. Я шел по пояс в снегу, преодолевая километры пути и напряженно карабкаясь по грязным холмам, замёрзшим в скалистых темных курганах. Дважды я хотел вернуться назад к относительному теплу хижины, но круглые жадные лица моих менее благополучных товарищей заставили меня идти дальше. Я знал, что должен вернуться с какой-нибудь провизией для этих беспомощных детей.

Я искал часами. В этой части деревни ничего не было. Мне пришлось идти в другой конец деревни. Глубоко вдыхая, я как можно плотнее укутался в свое тонкое пальто и пытался укрыться от ледяного ветра, пересекая узкую, замерзшую реку. Мои обледенелые ноги сильно болели, вызывая слезы боли, наполняющие мои глаза. Но холодный сухой ветер не позволял мне плакать. Мои слезы застывали прежде, чем могли пролиться по моим щекам.