Он посмотрел на порез, нанесенный им самим себе на внутренней стороне правого запястья. Семь шрамов. Это был его семидесятый день в плену. Семьдесят дней в камере, без еды и одежды. Слепящий свет не давал Артему спать, и несколько дней подряд китайские похитители поддерживали температуру выше девяноста градусов по Фаренгейту, чтобы вызвать парализующую жажду у русских и мусульманских пленников. Когда они почти умирали от жажды, охранники заставляли их пить воду из грязных помойных ящиков и туалетов.

Его мысли вернулись к тому дню, когда его похитили. Номер в гостинице в Пекине был зарегистрирован под псевдонимом. В городе на севере Китая не было ни души, которая знала бы его истинную личность. Никто не знал, что он был высокопоставленным членом российской правящей семьи и что его дядя был министром туризма. Артему было все равно, что с ним случится. Он лишь надеялся, что его мать останется невредимой. Он не дал бы своим похитителям ни одной причины или повода причинить ей вред. Он сделал бы все, что от него требовали китайские солдаты-психопаты и охранники.

Но его по-прежнему беспокоило то, что он совершенно не понимал причины своих мучений. Почему китайские садисты пытали его? Человек в динамике не задавал никаких вопросов. Это не было даже фишинговой экспедицией. Похитители не запрашивали никакой информации и не давали никаких объяснений. Они обвинили россиянина в финансировании террористических актов на линиях пекинского метро, но это было ложное обвинение.