Быть в камере смертников было ужасным испытанием, но я нашел некоторое утешение в разговоре с другими заключенными, которые были приговорены к смерти. Перед тем, как войти в огороженную колючей проволокой тюрьму, я предчувствовал, что эти осужденные будут социально закаленными проторадикалами, но не все из них были суровы или опасны. Некоторые из них были невиновны, как и я, и стали жертвами несовершенной системы правосудия. Почти все заключенные были афроамериканцами, и они положительно отреагировали на мое существование. У заключенных не было проблем с моим русским характером. Они не обращались со мной как с пришельцем. Я подружился с двумя соседями. Мы разговаривали в камерах, и они рассказывали мне, как их ложное осуждение привело к этой проклятой судьбе.

Пожилой афроамериканец жил в камере справа от меня. Он сидел в камере смертников три года, а до его казни оставалась всего неделя. Мужчина был безутешен и порой впадал в истерику, когда подробно рассказывал, как его сообвиняемый подставил его за вооруженное ограбление и тройное убийство. Он никогда не прикасался к пистолету, но его друг оставил его в своем доме, чтобы полиция его нашла. Суд также не сомневался в его виновности и быстро вынес смертный приговор. Мы говорили о нашей общей судьбе. Однажды я рассказал ему правду частично – о том, что я работал на разведку США. Я обещал разобраться в его деле и попытаться доказать его невиновность, если когда-нибудь выберусь отсюда.