В сиротском приюте отчаяние грозило победить меня, я мучился от холода, обморожения, вшей, чесотки и дизентерии, но все-таки боролся за выживание. Постепенно у меня сложились прочные отношения с собратьями-сиротами из государственного приюта, и страдания моих юных товарищей вселили в меня какую-то моральную или нравственную ответственность. Я любил их, как свою семью, моих братьев. В глубине души я был настоящим русским и готов на все ради своих товарищей.

Если бы я бросил их на произвол судьбы, они бы погибли от голода, пренебрежительного отношения к ним и от сильного зимнего холода. Я должен был остаться с ними и помочь им. Поэтому я взял на себя тяготы авантюрной жизни и стал бродить по соседним деревням и рыбным базарам в поисках одежды, еды или припасов, которые могли бы помочь моим товарищам выжить.

Мои поиски не длились вечно. Я становился старше и мудрее. Появились амбиции, я сотрудничал с другими подростками и решил обеспечить большой суммой денег приют на содержание юных товарищей, томившихся в ветхих условиях.

План был безупречен – мои товарищи совершали набег на заброшенный в склад и забирали запасы обработанного меха. Я оставался на периметре, охранял выход. Но, как оказалось, склад не был заброшен, началась перестрелка, в результате которой погиб один из сторожей. Позже я узнал, что сторож достал оружие и пригрозил застрелить одного из моих товарищей, который запаниковал и попытался выбить пистолет, в результате чего он случайно выстрелил. Все дети бежали в замешательстве, но я не мог смотреть, как седой ночной сторож истекает кровью, поэтому я остался, пытаясь остановить его кровотечение, и не давая ему уснуть.